Техники удовлетворенно переглянулись.
«Ну вот, мистер Торн! – провозгласил Кевин. – Ваши персональные компаньоны готовы. Полностью настроены, базовые протоколы поведения загружены. Руководства пользователя и гарантийные талоны будут высланы на вашу электронную почту. Если возникнут вопросы… хотя, какие могут быть вопросы с нашими идеальными…»
«Я сообщу, если возникнут», – прервал его Элиас, поднимаясь. Он окинул взглядом четверку. Они стояли идеально ровно, руки по швам, лица бесстрастны (за исключением Гаса, который продолжал сиять, как начищенный пятак). «Качество сборки, – отметил он про себя, – действительно на высоте. Никаких видимых швов, кожа… идентична натуральной».
«Можете быть свободны», – бросил он техникам.
Кевин и Тринити, быстро собрав свои инструменты и пустые контейнеры, испарились почти так же бесшумно, как Дженкинс, оставив после себя лишь едва уловимый запах антистатика и чрезмерного оптимизма.
Элиас Торн остался наедине со своими новыми приобретениями. Четыре безупречных андроида стояли посреди его огромного, гулкого холла, ожидая. Тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем дедовских часов, казалось, обрела новое качество. Она больше не была пустой. Теперь в ней присутствовало четыре пары внимательных, запрограммированных на лояльность глаз.
Он оглядел их еще раз. Рекс, Клара, Гас, Пип.
«Эксперимент, – подумал Элиас, и уголок его рта едва заметно дрогнул в подобии усмешки, – можно считать начатым».
Глава 3
Первые дни с «электронными экземплярами», как Элиас мысленно их теперь классифицировал, напоминали тщательно отрепетированный балет, где каждый па был выверен до миллиметра, но душа отсутствовала. Дом, прежде отзывавшийся на его шаги гулким эхом, наполнился звуками. Не человеческой суетой, нет – упаси мироздание, – а скорее тихим, почти неслышным гулом идеально работающих механизмов.
Рекс, с его осанкой римского прокуратора и голосом, способным зачитывать смертные приговоры с той же невозмутимостью, что и прогноз погоды, взял на себя управление бытовыми аспектами с пугающей эффективностью. Утренний кофе Элиаса (черный, без сахара, температура ровно восемьдесят два градуса по Цельсию) материализовывался на столике в кабинете за тридцать секунд до того, как Элиас осознавал, что хочет кофе. Газеты были отглажены так, что хрустели, как свежевыпавший снег. Его расписание – встречи, которых он избегал, звонки, которые он игнорировал, – было организовано в безупречный цифровой график, который Рекс проецировал на любую удобную поверхность по первому требованию. «Ваш день, мистер Торн, – докладывал он каждое утро, – представляет собой образец логистической гармонии». Элиас не мог с этим поспорить, хотя сама фраза отдавала рекламным проспектом «КиберДруг Инк.».
Клара, с ее декоративными очками и энциклопедическими знаниями, стала ходячим поисковиком. Элиас, от нечего делать, несколько раз задавал ей каверзные вопросы из области квантовой физики, истории искусств эпохи Возрождения и особенностей брачного периода суматранского тигра. Ответы были мгновенными, исчерпывающими и абсолютно лишенными какого-либо личного мнения. «Информация предоставлена согласно запросу, мистер Торн. Требуются ли дополнительные уточнения или анализ корреляционных связей?» Элиас чувствовал себя экзаменатором особо одаренного, но совершенно бездушного студента.
Гас, этот ходячий генератор позитива, был, пожалуй, самым сложным для восприятия. Он постоянно улыбался своей ослепительной, откалиброванной улыбкой и пытался «поднять Элиасу настроение» анекдотами из базы данных «КиберДруг Инк. – Категория: Юмор, офисный, безопасный». Анекдоты были ужасны. «Почему программист всегда путает Хэллоуин с Рождеством, мистер Торн? Потому что Oct 31 равно Dec 25!» – радостно сообщал Гас, и его глаза сияли запрограммированным ожиданием смеха. Элиас обычно отделывался кивком, который можно было трактовать как угодно. Гас, впрочем, всегда трактовал его в свою пользу. «Рад, что вам понравилось, сэр! Позитивный настрой – залог продуктивного дня!»
