Далее мы проехали мадьярскую корчму «У собаки», расположенную слева от дороги, которую посещали в основном прибывшие из Союза военные. Она называлась так, потому что во дворе таверны был выстроен вольер, в котором хозяин выращивал собак, может быть, даже на продажу. Остановившись у небольшого частного магазина самообслуживания, я взял пару пачек солёной соломки в дорогу для водителя, для себя же массовое венгерское пиво «Kőbányi», одноимённое с названием водохранилища и пивного завода в Будапеште, выглядевшего, с массивными колоннами и арочными сводами, как настоящий храм.
Мы выехали наконец-то на автобан Секешфехервар – Будапешт. Наш «Студебеккер» двигался по самой крайней правой полосе с максимальной скоростью 60 километров в час. И не смотря на то, что дорожные знаки предписывали езду по автобану не менее ста километров в час, мы упорно двигались с этой постоянной крейсерской скоростью. Вследствие этого, все крутые дорожные подъемы наш грузовик, гружённый кислородными баллонами, преодолевал по специальной полосе для тихоходов. На горизонте дорога сливалась с ярко голубым, без единого облачка, небом, воздушное марево которого в точке соприкосновения с полоской горизонта оставляло ощущение какой-то нереальности от знойного пейзажа. Строго через километр вдоль дороги были выставлены километровые знаки, возле которых располагались небольшие, с прозрачным верхом, ящички канареечно-жёлтого цвета, внутри которых виднелись квадраты кнопок металлического телефона.
– Что это? – Спросил я у Миклоша, так звали водителя грузовика.
– Вызов службы спасения, – быстро среагировал Миклош на мой вопрос.
Он был призван в советскую армию из Фанчиково – села в Виноградовском районе, что находилось недалеко от Ужгорода. В его семье мама была мадьярка, а отец русский, поэтому он свободно говорил на обоих языках, но вот писать ему грамотно удавалось только на русском. Его знанием венгерского языка пользовались практически все офицеры отряда, когда ходили в кинотеатр «Будапешт» на премьерные смотрины нового фильма «Горец». Миклош, на этих просмотрах слыл отличным переводчиком, «a tolmács», если говорить по-венгерски, хотя в фильме про драку на мечах, переводить особенно было нечего.
В районе автомобильной развязки между населёнными пунктами Кишфалуд и Динньеш, у нашего железного монстра начало слегка троить двигатель, и Миклош решил не испытывать счастья на автобане, а проложил курс по старой дороге на Будапешт, которая проходила через Агард, Гардонь, Веленце, вдоль железной дороги. При подъезде к Мартонвашару, двигатель грузовика громко чихнул и грузовик, прокатившись по инерции, остановился.
– Бензонасос полетел, – уверенно заявил Миклош, – всё, приехали!
– Попробуй съехать с дороги и доехать до площадки, вон к тому кафе, – сказал я Миклошу и показал рукой направление.
– Попробую на аккумуляторе, – ответил водитель и, включив первую передачу, повернул ключ в замке зажигания. Стартер начал проворачивать двигатель и грузовик, дергаюсь как паралитик, рывками допрыгал до стоянки возле кафе.
– Ну, вот, займемся непредвиденным ремонтом, – посетовал Миклош и, потянув на себя рычаг, открыл капот автомобиля.
Он снял бензонасос, открутил его и сквозь зубы процедил:
– Как я и предполагал, трещина в мембране насоса и заменить нечем. Нет у меня такой бензостойкой резины, чтобы вырезать новую мембрану.
