Протуберанцы. Социальный роман - страница 31

Торги на рынках, особенно на рынках азиатских, всегда предполагают поиск истинной цены товара между продавцом и покупателем, а механизм этих торгов простой: покупатель говорит нижнюю ценовую планку, продавец верхнюю и, по чуть-чуть уступая свои позиции, приходят к общему знаменателю. Машину для Ольги я выторговал за пятьсот девяносто тысяч рублей, и это с оформлением документов и страховкой на перегон. Ольга была безмерно счастлива. Процедуру переоформления автомобиля на Ольгу произвели тут же, в вагончике, где получив на руки все документы, она перевела деньги посредством смартфона со своей карты на карту продавца.

– Сева, я так счастлива, наконец-то у меня будет своя машинка!

– Подожди, Ольга, я что-то не понял, ты эту машину брала для себя, не под заказ?

– Нет, Сева, не под заказ. Купила ее для себя и буду на ней ездить, я эти деньги заработала.

– Не «кажи гоп», Ольга, конечно, ты взяла ее для себя, а поездишь немного, и тебе захочется другую?

– Значит эта, Сева, пойдет на продажу.

– Вот и я о том же, по-другому у «бизнесвумен» просто не бывает.

Мы сели в новенький, только что купленный «Honda Fit» и выехали из ворот авторынка.

Спустившись с крылечка кафе и пройдя по аллее метров, этак пять, мы повернули в сторону северного КПП. За металлическим забором группы начинался коттеджный поселок, через который нам пришлось пройти, чтобы добраться да тротуара, ведущего в ресторан: мы между собой называли это заведение «Зелёный глаз». Объяснение названию было простое – на фасаде здания горел зеленый огонек, что означало, ресторан открыт. По пути следования Ладжза пыталась узнать обо мне всё, или, по крайней мере, хоть что-то.

– Сева, скажи мне, дорогой, а где ты раньше служил до приезда в Венгрию?

– А что это тебя так заинтересовало моё прошлое? – Ответил я на вопрос вопросом.

– Мне интересно, откуда ты появился, где жил: никогда не была в России, живу здесь в Будапеште с мамой и папой. В Австрии, Германии, Польше, Чехословакии была, а в России не была. Кстати у моих родителей здесь недалеко свой дом.

– Подожди Ладжза, насколько я помню, ты живешь в одном доме со мной на улице Ракоши.

– Да, это моя квартира. Мне родители купили, сказали, что я уже девочка взрослая и должна жить самостоятельно.

– Если ты не была в России, откуда тогда у тебя такое хорошее знание русского языка? – Спросил я.

– Как откуда? – Удивилась Ладжза, – у нас семья интернациональная: мама из Грузии, папа – венгр. Я ещё и по-грузински могу говорить.

– Ну, скажи что-нибудь по-грузински, скажи. – обняв за талию и прижав к себе, сказал я ей на ушко.

– Что, например?

– Подумай, что должен говорить мужчина, когда он прогуливается с девушкой.

– Хорошо, я скажу, слушай и угадывай: ««მე შენ მიყვარხარ!»36.

На слух это звучало примерно так: «me shen miqvarkhar!»

– Какой Мишань? – Переспросил я, – кому накаркал?

– Сева, как ты не понимаешь, это же я тебе сказала по-грузински, угадывай, что я сказала?

Я обнял Ладжзу за плечи и прикоснулся губами к ее нежной шее.

– Сева, подумай, эти слова более возвышенные, чем те, которые крутятся у тебя в голове.

– Возвышенные… – я задумался, – это, как же надо изловчиться?

– Сева, ты пошляк, – рассмеялась Ладжза.

После её реплики нам ничего не оставалось делать, как очутиться в чреве ресторана. Когда мы вошли в зал, дверной доводчик за нами закрыл дверь и мы уже стояли на виду у всей публики на площадке ресторана, которая была выше основного зала на три-четыре ступеньки. Нам хорошо было видно столики, за которыми сидели посетители, бар и стойку с барменом, официантов, снующих с заказами клиентов. Также, мы увидели в дальнем правом углу свободный столик с весьма интимным расположением. Трио музыкантов расположились в дальнем левом углу, как раз напротив выбранного нами столика. В этом ресторане музыку играли «вживую» и основными инструментами, как я успел заметить, были: скрипка, аккордеон и фортепиано. Как только мы, остановившись на площадке, замешкались на пару секунд, выбирая столик, музыканты, в тоже мгновение увидели нас и, неизвестно по каким признакам определив наше национальное происхождение, вернее даже не наше, а моё, в тот же момент заиграли мелодию, весьма напоминавшую «Подмосковные вечера». Сидевшие за столиками люди прервались от трапезы и, повернув головы, посмотрели на нас. Мне ничего не оставалось, как поприветствовать музыкантов рукой и, взяв Ладжзу под руку, спуститься по ступенькам, дабы пройти к намеченному столику. В зале было приятно: слегка приглушенный свет, стены, выполненные в брутальном стиле из искусственного камня и неопределенного возраста опрятный официант, вежливо, на венгерском языке, предложивший нам меню.