– Однажды, когда вы вновь станете разборчивы в еде и превратитесь в воробышка, я напомню вам, что ваш аппетит не уступает волчьему, – с улыбкой сказал он.
– Не надо о волках, – попросила девушка, на мгновение оторвавшись от еды. – Чудеснейшая похлебка, просто объедение!
Ласс Корвель рассмеялся и воздал должное простой грубой пище. А следом за голодом Катиль окончательно сморила усталость, подобного она так же не чувствовала ни разу в жизни, даже после ночевки в доме фермера, где на них напали волки. Девушка, кое-как обмывшись в лохани, которую принес хозяин дома, завалилась на жесткую лавку, накрылась плащом и моментально уснула. Что ей снилось, и снилось ли вообще, на утро лаисса просто не могла вспомнить.
А проснулась она в кровати, которую фермер с женой уступили сайеру. Сам же Корвель спал прямо на полу, подложив под голову свой свернутый плащ и укрывшись накидкой Катиль, потому что лавка для мощного ласса оказалась слишком мала. Девушка открыла глаза, и какое-то время соображала, где находится. Неожиданно ей в голову пришла мысль, которая привела в восторг, и Кати рассмеялась.
– Нечистый, – проворчали с пола. – Воробей, ты слишком звонко чирикаешь.
Девушка зажала рот рукой и, сев на кровати, сразу встретилась взглядом с помятым и взлохмаченным лассом Корвелем. Сайер пробурчал нечто нечленораздельное и отвернулся от смущенной лаиссы.
– Простите, – пробормотала Катиль, ощущая неловкость, и от мысли, что ночевала в одной комнате с чужим мужчиной, и от осознания того, что он перенес ее на кровать, а сам улегся на полу. И даже мысль, что они с лассом уже делили одни покои на двоих, смущения не уменьшила.
– Что вас так рассмешило, дорогая моя лаисса? – спросил сайер, не оборачиваясь к ней.
Катиль вспомнила причину своего смеха и снова хмыкнула.
– Я проснулась и не поняла, где я. Даже не сразу вспомнила, как я здесь очутилась, – ответила она.
– Вы сильно устали, такое бывает, – ласс зевнул и развернулся к ней, не спеша подняться.
– Вы не понимаете, ласс Корвель, – воскликнула девушка. – Я не знала! Провидица не знает, что происходит! – и она вновь рассмеялась.
Сайер усмехнулся и сел, стирая ладонью с лица остатки сна. Он не боялся, что их услышат, потому что хозяева отдали дом в распоряжение ласса, а за дверьми стоял его воин, и так знавший о даре Кати. Корвель усмехнулся, глядя на детскую радость девушки.
– Это тяжкая ноша? – спросил он, пока лаисса Альвран выпутывалась из складок лоскутного одеяла.
Катиль вскинула на него глаза.
– Дар Святых – благо для смертного, – ответила она, и мужчина подумал, что такой ответ девушка привыкла давать всем, скрывая истинное отношение к своему дару.
– Вы могли бы уже нянчить младенца, находясь в замужестве, – заметил ласс.
Кати невесело усмехнулась. Она поискала взглядом свой мешок, который ей дал Корвель, чтобы убрать в него скудный скарб, вытащила гребень и распустила косу, заплетенную на ночь. Сайер следил, как темный водопад покрыл острые плечики девушки, скрывая, словно плащ ее фигурку.
– Я давно привыкла к мысли, что мне не дано такой радости, как познать себя женой и матерью, – заговорила Кати, расчесывая длинные пряди. – Меня больше угнетает то, что я вижу. Не всегда мои видения наполнены светом и радостью. Я вижу смерть, боль, горе. Вижу и чувствую. Иногда мне хочется, чтобы Святые лишили меня своего дара, оставив обычную человеческую жизнь. Знаете, сайер, – Кати посмотрела на Корвеля, продолжавшего наблюдать за ней, – не всегда стоит знать правду о прошлом и будущем, иногда лучше остаться в неведении.
