Хриплый воин, переживший звериные зубы, теперь с трепетом ждал горы, где ему была предсказана смерть. Он почти перестал разговаривать с товарищами, замкнулся в себе и все порывался поговорить с провидицей, но никак не мог найти в себе смелость подойти к ней. Однако еще больше воин боялся, что услышит господин, и тогда его постигнет участь тех, кто пытался повесить благородную лаиссу, приняв ее за ведьму и шлюху.
Когда Кати вышла на улицу и кивнула приветствовавшим ее воинам, хриплый ратник сидел в отдалении. Он смотрел на свои загрубевшие ладони и все пытался представить – какого это, когда летишь в пропасть? Должно быть, все произойдет быстро, и он умрет, едва достигнет дна. Просто удар и все… Все! Ни солнца, пусть и редкого в их краях, но такого теплого и ласкового. Ни ветра, ни дождя, ни снега, ни цветов, ни песен деревенских девок, ни кружки доброго эля, ни жаркого женского тела, ничего. Просто удар и все. Смрад мертвечины, вечный холод, черви, пожирающие его плоть, конец. Впрочем, его даже никто не полезет доставать со дна пропасти. Значит, падальщики обглодают кости, птицы выклюют мертвые глаза. И никто даже не вспомнит, что был такой Рёнгафт Туни.
Он мотнул головой, пнул камешек, лежавший под ногами, и увидел лаиссу Альвран. Она тоже была в одиночестве. Не было рядом сайера, не крутился возле нее старый Рагнаф, пичкая своими байками. Девушка смотрела на серое небо, о чем-то думая. В больших синих глазах плескался покой, который давно покинул истерзанную ожиданием душу воина Рёнгафта Туни. Поджав губы, мужчина решился.
– Благородная госпожа, – позвал он.
Катиль обернулась и пристально взглянула на ратника, ожидая, что он скажет. Хотя… Девушка знала, но не спешила отвечать раньше, чем воин задаст свой вопрос.
– Я… – он помялся, но все же решил договорить, – точно скоро умру?
– Ничего нового я не вижу, – ответила Кати.
– Как это будет? – хмуро спросил воин.
– Я не знаю, – мягко ответила лаисса, и от этой мягкости в ее голосе Рёнгафт Туни помрачнел еще больше.
– Скажите, я хочу знать, – упрямо повторил он.
– Я не знаю, – Катиль хотела сказать, что видела лишь падение, но мужчина не желал верить, что ей неведомо, как и когда точно он умрет.
– Ну, так посмотрите, лаисса! – воскликнул воин.
– Я не могу, – спокойно ответила Кати и развернулась, чтобы уйти.
– Почему?!
– Святые молчат, – сказала она, не оборачиваясь.
Катиль сделала несколько шагов в сторону дома фермера, и Рёнгафт бросился следом. Он схватил девушку за плечо и развернул к себе.
– Ты лжешь, ведьма! – крикнул ей в лицо воин. – Зачем ты лжешь?! Это твоя месть? Я оскорбил тебя, прости! – он упал на колени и с мольбой взглянул на испуганную девушку. – Я хочу жить, госпожа, – прошептал Туни.
– Рён! – к ним подбежал Бартвальд Даги. Он оттащил хриплого от Кати. – Совсем обезумел? Господин велел не прикасаться к лаиссе.
– Пусть она скажет, – потребовал ратник, – пусть скажет, как я умру! Пусть скажет!
– Ты сдохнешь прямо сейчас, ежели еще хоть раз посмеешь дотронуться до нее! – прогремел голос взбешенного сайера.
– Но, господин…
Корвель бросил на своего воина короткий взгляд, и тот, замолчав, покорно отошел в сторону. Ласс обернулся к Кати.
– Не стоило выходить одной, – сказал он раздраженно и указал взглядом на дом. – Идемте, завтрак уже готов.
– Благодарю, – кивнула девушка и вздохнула.
– Держитесь рядом со мной, Катиль, и тогда вам некого будет опасаться, – уже спокойней и мягче произнес мужчина, следуя за ней.
