Провинциалки - страница 11

Причалив к скале, мы сошли на берег. Берта смотрела на меня смеющимися, довольными, чуть захмелевшими глазами.

– Майкл, давай удочку! Я сейчас поймаю нам рыбу, – с вызовом заявила она.

– Ты умеешь?

– Сейчас увидишь, – разматывая удочку и ловко закидывая ту в пучину воды, ответила она.

Не прошло и получаса, как у наших ног лежало не менее шести мелких рыбешек, называния которых мы не знали.

– Откуда ты это все умеешь? Такую леди, как ты, довольно трудно представить с удочкой и костром, – удивился я.

– Да были времена, когда я жила в лесу, там и приходилось всему этому учиться, выбора не было, – разжигая дрова, которые нашлись у меня на катере, сообщила Берта.

Костер полыхал, солнце клонилось к закату – наше небольшое путешествие длилось уже несколько часов. Мы ели свежесваренную уху, можно ее так называть, так как там находились только пойманные рыбы и парочка пряных трав, которые скудно росли на нашем острове. Есть хотелось жутко, так что мы особо не придирались. Мы пили кальвадос, одну бутылку за другой, смеясь и рассказывая друг другу всякие невероятные истории. Однако было что-то таинственное в ее прошлом, том, о котором она старательно избегала разговаривать.

Но вот Берта, заворачиваясь в старый плед, откопавшийся на моем катере, дрожащими пальцами закурила сигарету. Глаза ее стали поблескивать.

– Знаешь, Майкл, я ведь не люблю своего жениха. Вот ты можешь меня понять? Я его очень уважаю, ценю все то, что он для меня делает. Я ведь знаю, что он постоянно проводит время с этой старой профурсеткой Марго, что ему с ней интересно, что они занимаются любовью, возможно, прямо сейчас. Я чувствую это всем своим телом. Я понимаю, для чего ему я. Он чувствует рядом со мной себя героем, спасителем. Это же он вытащил меня когда-то с самого дна московского притона, где я работала элитной проституткой для иностранцев, где продавала свое тело за большие деньги, где танцевала абсолютно голая перед пьяными мужиками, которые трогали меня и запускали руки во все потаенные места моего тела. А он вытащил меня, увез, выкупил. Так что, можно сказать, я его рабыня, которой он дает свободу, но которую никогда не отпустит. Я его собственность, – отстраненно произнесла она, затягиваясь едким дымом, – а ведь раньше все было совершенно по-другому, спокойно, ровно. Раньше ведь я думала, что у меня будет обыкновенная, неприметная судьба, как у многих моих сверстниц. Думала я, что выйду замуж за мальчика из своего Сокольского округа, возьмем ипотеку, купим однушку, родим ребенка, будем ездить в родной поселок или на дачу по выходным… Но однако судьба распорядилась иначе. Теперь я сижу на острове в глубине Средиземного моря с человеком, которого я практически не знаю, жду свадьбы с другим человеком, которого не люблю. И не вернуться мне назад, в прошлое. А как бы мне хотелось…

Тут она поведала мне свою, скрытую от чужих глаз, на редкость шокирующую историю. Позже, когда она уже договаривала, я думал, что никогда не встречал еще женщину с более странной и необычной судьбой.

В тот год Берте было семнадцать лет. Родители ее бросили. Отец – почти сразу, не оценил жизнь с младенцем под одной крышей. А мать выдержала несколько лет, но когда Берте исполнилось десять, исчезла в неизвестном направлении, оставив дочь «на время» собственной матери. Все свое оставшееся детство она прожила вдвоем с вечно ворчащей бабкой в поселке Куртюга, на окраине небольшого провинциального городского округа Сокольский.