С какой-то горчинкой в голосе окончил Лев, и они пошли дальше, а Лёнька как всегда по своей глупости успел накосячить. Этот дурак не смотрел под ноги и проткнул свой ботинок об иглу торчавшей из ветки того самого куста из которого коммунисты делали вождя.
Шрам от этой раны никогда не пройдёт и каждую ночь, ровно в три часа будет болеть и кровоточить. Непонятно, связано ли это со старой катастрофой, которая всё-таки повлияла на окружающий мир, или с чем-то религиозным и мистическим, что-то вроде старого фильма, в котором вся нечистая сила начинала действовать ровно в три часа ночи.
– Лёнька, я вот тебя сопровождаю, а ты никак слово не выговоришь! Почему мне приходится читать твои мысли? Давай уже, рассказывай, какими судьбами ты тут у нас? – с улыбкой и неподдельной заинтересованностью спросил Лев.
– Меня сюда отправил отец, это его малая родина. Тут он родился, тут он вырос. Отец редко говорил мне об этом месте, но дабы познакомить меня с жизнью, отправил сюда, и вот, как видишь, я тут. – Надменности, что была на вокзале, стало значительно меньше. Уже сам порядком грязный, он понимал, почему Харонов таков.
– О! так ты и не пришелец вовсе, ты земляк наш. Поверь, ты можешь никогда не быть в Козловке, но Козловка всегда будет в тебе! Ты часть этой земли, ты её ребенок. Ты точно такой же, как и я, как и мы все. Радуйся, ибо наконец-то ты можешь принести пользу своей духовной жизни и познать всю суть бытия! Этим могут похвастаться не все, только мы, козловчане! Мы имеем то самое «тайное знание», о котором так любили говорить древние еретики. Мы понимаем, в чём смысл жизни и приходим к этому выводу сами, путём проб и ошибок, через страдания и неудачи, и главное в этом списке страдание, хотя ты и сам скоро поймёшь, о чём я говорю!
– Понятно-понятно… очень интересно, учту, приму к сведенью, да-да!
Лёнька то ли из-за своего скудоумия, то ли от нежелания ничего из сказанного не понял. После ответа наступило неловкое молчание, которое никто не решился прервать.
В итоге, они решили забежать в ларёк посреди района. Таких в столице уже давно не было! Снесли и тем самым уничтожили частный, правда, не совсем законный бизнес. А ведь это была одна из главных ветвей государственной экономики.
Лёнька всё удивлялся внешнему виду этого ларька. Здание с острой зелёной крышей напоминало протестантскую церковь, а стены были выкрашены коричневой краской. Встречала покупателей вывеска «Ма..зин „Теремок“! Добро пожаловать! Продукты!». Две буквы в середине зачем-то кто-то украл.
Зайдя вовнутрь, Лёнька сразу начал оглядываться по сторонам. Мухи висели на старых мухоловных лентах, света критически не хватало, а продавщица стояла не за кассой, а за счётами! Её звали Лайла, она была из еврейской семьи, поэтому у нее такой характерный, большой нос. Эта женщина пожилого возраста так и не захотела ребёнка, поставив во главе жизни этот ларёк и заработок. В зубах у нее красовалась сигарета с кривой надписью «САМЕЦ», а пальцы рук успели пожелтеть от смол.
– Дорогие покупатели, таки, вы, наверное, хотите что купить? Ах, что это я, вы же ПОКУПАТЕЛИ, что вы ещё-то хотите? – стряхивая пепел на свинину, говорила Лайла. – Ну и что вам надо? Надеюсь, вы не будете, как те клоуны, просить у меня грибы и книжку по экономике? Нет? Ну и хорошо, надоели они мне, никогда покоя не дадут. – С недовольством в голосе окончила женщина.
