– Софье ни одна из моих жен не нравилась, – обиженно произнес Федор Иванович. – Вечно влезала в мою жизнь и разрушала мои браки.
Антон Вербов затем поговорил с женой Федора Ивановича и наслушался от Люсьены Заславской сплетен обо всех ее коллегах.
Вечером Давил Леонидович и его жена Анжела прослушали запись и молча переглянулись.
– Хорошо, что домработница ушла, – подумали они одновременно и по очереди стали комментировать услышанное.
– Я сейчас Вам, Антон Дмитриевич, все объясню, и Вам станут понятными взаимоотношения этих двух старейших актеров, – сказала Анжела Гальская.
По словам Анжелы, Софья Константиновна еще в молодости влюбилась в Заславского, когда тот был еще рабочим сцены, и у них был короткий роман.
– Софья Константиновна была чудо как хороша собой. Но одновременно с ней в него влюбилась и ведущая на тот период актриса театра Августа Заславская, овдовевшая за полгода до этих событий. И это не Федор Мухин бегал за примой, а Заславская доходчиво объяснила симпатичному парню, от кого зависит его актерская карьера. У Заславской были связи в Управлении культуры и в других сферах. Жил Федор Иванович в общежитии, вот он взвесил все открывающиеся перед ним перспективы и порвал с Софьей Константиновной.
– Все так и было, – поддержал жену режиссер Гальский. – Нам это стало известно от бывшего режиссера, я пришел на его место, когда тот переехал в столицу. Заславская уговорила молодого мужа при регистрации брака взять ее фамилию. Отдать должное, хотя она и была на двадцать лет старше, но сохранила красоту и фигуру. С ее помощью Федор, теперь уже Заславский, поступил на заочное отделение в институт, и она взрастила мужа как актера. Но он и сам не без таланта.
– А Софья Константиновна так и не вышла замуж, но романы крутила с высокопоставленными чиновниками, получила хорошую квартиру в доме недалеко от театра, и ей доставались хорошие роли наравне с Заславской, – продолжила рассказывать Анжела Гальская. – Кстати, Софья Константиновна играла все главные роли на гастролях. Заславская стала болеть и оставалась в городе, – пояснила Анжела.
– Мы готовим капустник в честь юбилярши, премьера спектакля состоится вечером, будут присутствовать все значимые люди города, – гордо произнес Гальский. – И статья московского журналиста будет очень кстати.
– Давид Леонидович, а что Вы можете сказать по поводу пропажи личных вещей актеров? – испытующе посмотрел Вербов на Гальского. – Слышал, что подозревают гримера театра.
Гальский вздохнул, взглянул на жену, словно ища у нее поддержки.
– Только в своей статье об этом не упоминайте, – взмолился режиссер. – Но это явно не Мсиславская, но и не Глафира. Я скорее заподозрю техничку и рабочих сцены, – ответил Гальский.
– А мне порой кажется, что актеры и актрисы воруют друг у друга из зависти, – возразила мужу Анжела.
– А почему под подозрение попала уборщица Зинаида Зотова? – удивился Вербов.
– Да это я виновата, рассказала Давиду Леонидовичу о том, что уборщица сцены стала подкрашивать губы помадой, по цвету схожей с пропавшей помадой нашей актрисы Пелагеи, – пояснила Анжела.
Гальский поспешил перевести разговор на другую тему. Ему очень хотелось, чтобы московский журналист написал хвалебную статью, упомянув о спектакле, поставленным режиссером, то есть им.
И Вербову пришлось слушать восторженные отзывы режиссера о его работе.
