– Я консультировалась не с врачом, – так же серьезно ответила Линдерман. – Правильный диагноз и план лечения мне предсказала прорицательница Стефэния.
Карла изумленно смотрела на коллегу, не зная, что и сказать.
– Вам, я вижу, неизвестно это имя? – понимающе кивнула Эмма. – Между тем многие врачи советуются с этой незаурядной женщиной.
– Но это так… необычно… в наше-то время, – осторожно заметила Карла.
– Мало того, это к тому же абсолютно ненаучно, но факт остается фактом – она не ошиблась ни в одном диагнозе!
– Как же можно при лечении пациента полагаться на какие-то предсказания ясновидящей?
– Естественно, никто не предлагает полагаться только на диагноз прорицательницы, а ее предсказания, безусловно, не отменяют необходимости проведения всего комплекса диагностики, но все же намного легче строить план лечения, когда есть диагноз, в котором можно быть уверенным.
Карла растерянно посмотрела на свою собеседницу. Слова доктора Линдерман о ясновидящих и прорицателях причудливым образом переплелись со строго научными докладами, услышанными Карлой на конференции, и, как ни странно, заинтересовали ее, несмотря на очевидную абсурдность.
– То есть вы хотите сказать, что каждый раз перед тем, как приступить к лечению пациента, посещаете гадалку? – спросила она у коллеги.
– Нет, конечно, – ответила Эмма Линдерман. – Во-первых, Стефэния не гадалка, а ясновидящая. Это разные вещи. Во-вторых, она живет в Румынии, и возможности ее посещать у меня нет. Ну и, в-третьих, я обращаюсь к ней только в особо трудных случаях.
– Как же вы с ней общаетесь?
– По электронной почте. Я могу оставить вам адрес, если хотите.
Эмма вытащила из сумки авторучку и, никуда не заглядывая, сходу написала на салфетке адрес электронной почты прорицательницы: warhsager5889003210@.
Вернувшись домой к своей работе и к своим животным, Карла окунулась в водоворот привычных занятий и стала уже забывать странный разговор с коллегой из мюнхенского госпиталя, но в голове все же нет-нет да и мелькали мысли о загадочной румынской прорицательнице, способной по присланным по электронной почте описаниям симптомов поставить диагноз болезни Крейтцфельдта – Якоба. «Бред какой-то!» – решила Карла. Однако сомнения ее не покидали, ибо Эмма Линдерман никак не походила на сумасшедшую.
В конце концов, Карла решила все проверить сама. Она написала этой Стефэнии письмо с описанием симптомов, которые были у Гарри на ранних стадиях болезни, и попросила написать, чем же болеет ее муж и что его ждет в дальнейшем.
На следующий день Карла Майер рыдала, запершись в кабинке туалета клиники, и не могла остановиться. Она получила ответ от предсказательницы. Если бы она каким-то чудом получила этот ответ тогда, во время болезни Гарри, быть может, она смогла бы если не спасти мужа, то хотя бы облегчить его страдания.
Стефэния дала абсолютно верный диагноз болезни ее покойного мужа и в точности описала все то, что с ним происходило по мере прогрессирования заболевания, включая и его смерть.
Тони метался по комнате как помешанный: шатаясь и судорожно втягивая воздух, словно он задыхался. Спотыкаясь о пустые бутылки, со звоном перекатывающиеся по липкому полу, и поминутно натыкаясь на острые углы оставшейся мебели, он судорожно искал куда-то засунутый вчера вечером сверток с деньгами.
Грязная и захламленная до последней степени квартирка Тони, размером в одну крошечную комнату, весьма отдаленно напоминала человеческое жилье. Разве что пошарпанная кухонная мебель с прожженной в нескольких местах столешницей и с черной от подгоревшей еды плитой, да туалет с душевой кабиной напоминали о том, что когда-то это помещение называлось жилой квартирой. Кровати в студии не было – Тони спал тут же, рядом с плитой на грязном матрасе, лежащем на полу, да и то только в те немногие ночи, когда он был в состоянии до него добраться. Почти половину комнаты занимал стол со стоящими на нем тремя огромными мониторами, а в углу располагалась высокая – под самый потолок – компьютерная стойка, набитая аппаратурой. Всюду: на столе, на полу, на полках и даже в раковине – валялись пустые бутылки, разорванные упаковки из-под еды и прочий мусор. Соответствующим был и стойкий запах, прочно обосновавшийся в квартире.
