Прозрачный экран - страница 2

Нас загримировали и одели в форму. После этого «молодые актеры» полностью покорились мне. У них принято серьезно вживаться в ситуацию. Они были моими помощниками и адъютантами со званиями поручиков и штабс-капитанов. Мои золоченые погоны генерал-лейтенанта приводили их в ступор.

Мы быстро отрепетировали действие. Кадр начинался с того, что я, склонившись над картой, активно анализировал фронтовую ситуацию, меня окружали помощники, члены моего штаба. После примерно минуты обсуждения в углу комнаты раздавался телефонный звонок. Там дежурил адъютант. Он поднимал трубку и, выслушав говорящего, обращался ко мне:

– Господин генерал, вам звонит адмирал Колчак.

После этого я должен был подойти к телефонному аппарату, где происходил короткий телефонный разговор.

С точки зрения актерской работы и лидерства в кадре, самая сложная работа – у меня. И мои театральные коллеги это чувствовали. Все по-честному – никаких «звезд», никаких «новичков».

Но я видел, что от «жим-жима» театралам сложно избавиться. Особенно нервничал адъютант около телефона. Представьте себя на его месте. Ничего играть не надо. Необходимо просто снять трубку и сказать одну единственную фразу. Задача для любителя из театральной студии.

Началась съемка. Были даны дежурные команды и, наконец, прозвучала команда для актеров: «Начали!» (на англоязычных съемочных площадках это звучит как «movie» – «кино»).

После прозвучавшей команды я начинаю «активничать» над столом. Чувствую, что нормально завожу своих коллег вокруг стола, они начинают чувствовать ритм происходящего, нужную амплитуду игры… Звучит телефонный звонок. Адъютант снимает трубку, после паузы произносит:

– Господин генерал, вам звонит товарищ адмирал…

Поняв, что ошибся, он виновато опускает трубку, перестав играть, и направляет взгляд в сторону режиссера, находящегося за кадром.

– Извините, ошибся.

– Ничего страшного, второй дубль, – вмешивается второй режиссер.

Второй дубль начинается уже по накатанному, «молодые актеры» за столом увлечены работой, а вот сорокалетний адъютант у телефона заметно нервничает.

Раздается телефонный звонок. Пауза. Раздается голос адъютанта:

– Товарищ генерал… Ой, я снова ошибся… – адъютант опустил трубку и нервно осмотрелся.

Кино снималось на пленку «Kodak», и каждый испорченный дубль уносил в бездну бездарно потраченные деньги – не менее 100 долларов.

В третьем дубле адъютант выдал новую версию текста:

– Господин генерал, вам звонит господин атаман… адмирал.

Второй режиссер уже нервничал:

– Молодой человек (это звучало как маленькая месть), Вас потом будут озвучивать, судя по всему, не Вы. Но по артикуляции, что «господин», что «товарищ» выглядят одинаково. При озвучке все поправят. – Он сделал паузу. – Вас разве не учили, что пока режиссер не сказал «Стоп», Вы должны продолжать играть сцену…

Адъютант поспешно кивнул, но всем было видно, что его заклинило. Он уже себя не контролировал, а это самое страшное. После следующего испорченного дубля на адъютанта было страшно смотреть. То, что это крах его кинокарьеры было ясно всем. Важно было просто закончить этот кадр.

В результате во время злополучной фразы стали снимать мою реакцию на услышанное, не показывая адъютанта. Увы, я не смотрел эту сцену в окончательном варианте фильма. Но когда я слышу разглагольствования театральных актеров о своей особой школе актерского ремесла, я начинаю громко смеяться и не боюсь, что они обидятся.