Гулянья праздною толпой.
Мир, созданный для посторонних глаз,
Скрывал изнанку в мир иной.
Жилые комнаты Елизаветы
Пропахли сыростью, убоги, стеснены.
На людях все пышны и разодеты.
В покоях – призрак золоченой нищеты.
И вот между ночным чесаньем пяток,
В тесном кружке придворных дам,
Усилий мысли восполняя недостаток,
Императрица счет ведет делам.
Мира полна, чудесно беззаботна.
Елизавете так претило воевать.
Но, видимо, судьбе было угодно
К войне частенько прибегать.
Фридрих Великий знал ей цену.
Она брала Берлин и не жалела рать.
Елизавета не давала спуску шведу.
При ней полки умели побеждать.
* * *
Она так часто всем твердила
О продолжении идей Петра.
Считала, с ней и дух, и сила
Почившего великого отца.
Но оказалось мало намеренья.
Благие чувства верны не всегда.
И созданы условья для забвенья
Заветов дерзновенных от Петра.
Избранники для бранной славы,
Гражданской службы и служенья,
Петра дворяне жили для державы,
Для замыслов великих воплощенья.
Петр дворянам начертал
Путь просвещенья и трудов.
Но, к сожаленью, час настал
Забыть намеренье отцов.
Оплот самодержавной воли.
И должен самодержцу помогать.
Но он желает лучшей доли.
Сам хочет властью управлять.
Исподволь, видя слабость власти,
Шла эволюция в иных умах.
Пытаясь защитить себя отчасти,
Дворяне мыслят о своих правах.
И произвольно крепят свое право
Землей с крестьянами владеть.
Дворяне мыслят очень здраво:
Кому еще о том радеть?
И отменен единонаследия порядок.
Именье ль, вотчина теперь одно.
Дележ наследного имущества так сладок
По принципу, чтоб «всем равно».
И так запас земель для службы
В владенье частное введен.
А ведь наследнику так чужды
Мысли о том, кому обязан он.
Земля с душой неотделимы.
И крепь крестьянского тягла
Вслед за землей, как побратимы,
К дворянству переходит навсегда.
Рождавшийся для поддержанья
Служебной годности господ,
Крестьянин был лишен признанья
Всех прав перед лицом невзгод.
И получая исключительное право
Владеть землей и душами крестьян,
Теперь помещик сам себе держава.
Привилегированный, отдельный клан.
При этом царской службой тяготится
Наследственный, природный дворянин.
Спокойно жить, чужим трудом кормиться
Мечтает он. Чай не слуга уже, а господин.
Теперь ответственен за сбор налогов
В своем уезде дворянин.
Полный владелец всех своих чертогов.
На месте властвует один.
Апофеоз безвольных ухищрений
Родил высокий царский манифест:
Для всех из благородных поколений
На службе можно ставить крест.
Даруя благородному дворянству
Свобод и вольностей простор,
Забыли дать свобод крестьянству.
И навлекли на всех позор.
Снимая бремя службы со дворянства,
Ведь справедливо было ожидать
Отмену крепости и для крестьянства.
Служивых ведь не надо содержать!
Фискально-полицейским правом
Крестьянин был порабощен.
Растленным, развращенным нравом
Наш дворянин был заражен.
Застрявший в крепостной неволе,
Крестьянин жил хуже раба.
И еще целый век народной боли
Была горька его судьба.
Рабовладельческое царство
Себе дорогу проложило.
Бесстыдно меркнет государство,
Которое такое допустило.
Так совершился поворот
От дела славного Петра.
Вместо подъема введен гнет
Силы народного труда.
И тот, кому он завещал
Цивилизацию в стране блюсти,
Безвольно взял и наплевал.
Неисповедимы божии пути.
