– Так чего же ты молчал о таком! Что они говорили?!
– Полагаю, если бы я знал ваш язык, мы сейчас говорили бы не по-гречески.
Ингвар подивился такой страстности собеседника, но тот уже успокоился, и, движением руки показав северянину, что всё в порядке, продолжил разговор.
– Может быть, что-то врезалось тебе в память, голос, слова какие-то? Много ли было тех, кто говорил по-нашему?
– Голос был гнусавый, в нём слышалась яркая эмм… не знаю, как это сказать… картавость, что ли. Других голосов не было, но я их и просто не услышать мог.
– Картавый, говоришь… Что ещё? Имена? Названия? Если повторялось что-то по нескольку раз – наверняка имена и места, не иначе.
Священник знал, о чём спрашивать. Явно сведущ в искусстве допроса… «Не даром исповедь принимал», – усмехнулся про себя Ингвар.
– Названия слышал точно, если позднее я правильно уловил смысл, они говорили о вестях из Мараги. Потом арабы по пути о ней тоже говорили.
– Марага? Что же, неплохо, а другие? – тер-Андраник вскочил со скамьи и принялся ходить по комнате.
– Багаран? – спросил священник резко, затем замолчал, опершись руками на столешницу.
Ингар помотал головой. Тер-Андраник вновь заходил по комнате.
– Двин? Вагаршапат? Васпуракан? – спрашивал он в такт своим шагам, но северянин всё нахмуренно мотал головой. – Гугарк?
– Гугарк! Было такое! – вскрикнул Ингвар, услышав знакомое слово, волнение священника передалось и ему. – Для меня ваш язык сложен, но Гугарк на слух приходило!
– А имена? – священник говорил всё быстрее. – Иованнес? Ашот? Гагик? Саак?
Он назвал ещё с десяток имен, пока Ингвар не замахал руками.
– Имена для такого, как я, почти неотличимы от названий, тем более если говорить их так же быстро. Однако точно припоминаю что-то про Ашота… Может быть, если ты перечислишь мне другие и вдвое медленнее, то вспомню и ещё что-нибудь.
– Саак? Было такое? Саак? – с расстановкой теперь говорил тер-Андраник. – Григор? Ерванд? Давид? Васак?
– Да! – хлопнул по столу Ингвар. – Это было и часто! Васак – было!
Тер-Андраник всё ходил по комнате взад-вперёд, проделав это не менее двух десятков раз, он наконец повернулся к юноше и сказал:
– Я скоро вернусь. Ты открыл нам чудесные вещи, в которых, однако, мало приятного. Необходимо принять меры.
Затем он вышел из комнаты, предоставив Ингвара самому себе. Северянин же остался в размышлениях переваривать минувший разговор. С одной стороны, этот новый христианин казался немного гордым и высокомерным, с другой, с первых слов он вызывал доверие и желание поделиться. Очень противоречивые впечатления. Так или иначе, теперь этот человек знает всё. Конечно, эти знания рук Ингвару не связывают, но вот к примеру Мансуру он такого не рассказывал… Однако подобные мысли уже начинали раздражать, и северянин решил, что вернуться к ним стоит только после того, как им удастся закончить разговор.
Тер-Андраник вышел из дома взволнованный и попросил ожидавшего у порога Айка поскорее найти Вараздата. Ну конечно! Вот, кажется, и ключ ко всему, ну или почти ко всему, что мучило его с самого выезда из Багарана. Кажется, на этот раз его поиски действительно дали ему что-то стоящее. В голове крутились слова этого юноши и недавние воспоминания наместника Гехи Васака о «своём картавом тезке». Конечно же, корни всех этих странностей уходили в Гугарк. Если братья Гнтуни давали клятву царю Смбату, из этого вовсе не следует, что они будут служить его сыну. Всё это значит, что царь сейчас едет не на переговоры, а прямо в сердце предательского заговора.
