– Не говори глупостей, Аля, – она резко закрыла коробку. – Это всё в прошлом. У меня есть работа, есть ты, папа, обязанности. Нельзя всю жизнь гоняться за детскими мечтами.
– Но мам, если ты этого хочешь… – начала Аля, но мама перебила:
– Хотеть – недостаточно, Аля. Жизнь – это не сказка, где все желания сбываются. Нужно быть реалистом, нужно… Ладно, неважно. Пора спать.
Она встала, резко задвинула коробку под диван и вышла из комнаты, оставив дочь в недоумении. Аля чувствовала, что сделала что-то не так, что коснулась болезненной темы, но не понимала, какой именно. Она до сих пор помнила, как долго лежала в постели той ночью, размышляя, почему мама так отреагировала на её слова.
На следующее утро мама вела себя как обычно – жизнерадостная, энергичная, с фирменной улыбкой на лице. Как будто того разговора никогда не было.
И больше никогда не доставала ту коробку, по крайней мере, при Але.
Аля поняла тогда, что есть темы, которых лучше не касаться при маме. Под её жизнерадостным фасадом скрывалась боль, от которой она убегала в повседневные заботы и «позитивное мышление». Именно тогда она и сама начала строить свой собственный фасад, своё собственное убежище от боли – не притворное счастье, а мечты о другой себе, о той Але с портрета на стене.
– Аля, ужин готов, – мама вернула её в настоящее. – Я сделала твои любимые котлеты с пюре.
Она улыбалась, как всегда, но Аля видела напряжение в уголках её глаз, видела, как она ждала её ответа, готовая к очередному раунду бесконечной игры в счастливую семью.
– Спасибо, мам, но я не голодна, – ответила она с непривычной решимостью. – Я… поела в школе.
Это была ложь, но мама не стала допытываться. Она только кивнула с лёгким разочарованием на лице и закрыла за собой дверь, оставив её одну в полутёмной комнате.
А в голове Али начала формироваться идея. Если родители не дадут денег на консультацию у Агаты, она сможет накопить на встречу, откладывая деньги с обедов в школе. Это поможет ей не только оплатить психолога, но и похудеть.
«Да, идеальное решение!»
Она начнёт меньше есть, значит, и похудеет. А когда станет стройнее, возможно, все проблемы решатся сами собой.
«Полина перестанет называть меня «жирухой», Настя и Ира захотят дружить, и даже Роман, возможно, посмотрит по-другому».
Эта мысль воодушевила. Впервые за день она почувствовала надежду. У неё появился план, и это придавало сил.
Она снова посмотрела на портрет идеальной себя на стене. В тусклом свете настольной лампы она выглядела ещё более реальной, ещё более достижимой. И ей показалось – всего на мгновение, но так ярко, так отчётливо, – что идеальная Аля улыбнулась в ответ. Загадочной, мистической улыбкой, как будто хранила секрет, но пока не могла открыть.
Полина
Полина прекрасно знала, как выглядит силуэт победительницы со стороны. Стильная причёска развевалась на ветру, бёдра покачивались под облегающей синей юбкой, а каблуки новых ботильонов стучали по разбитому асфальту жалкого, ненавистного Зимнеградска. Она наслаждалась эффектом – украдкими взглядами, оборачивающимися мальчишками, завистливыми шёпотами подруг.
В свои шестнадцать она уже чувствовала себя королевой.
– Господи, Катя, ты реально собираешься это есть? – Полина резко остановилась и ткнула длинным ногтем в булочку, которую подруга уже подносила ко рту. – Ты в курсе, сколько в ней углеводов? Да ты на неделю вперёд калорий съешь!
