Пробравшись за спинами скрипачей и виолончелистов, она приблизилась к пианисту. От него исходил запах свежести, смешанный с нотками дождя, древесины и хвойного парфюма, едва ощутимый, но такой знакомый. Она знала этот аромат. Определённо.
Сердце пропустило удар.
Тёмные кудри пианиста слегка растрепались, но это только придавало ему элегантности; чёрный фрак с атласными лацканами гармонично сидел на его стройной фигуре. Белоснежная рубашка с высоким воротником и идеально завязанный галстук-бабочка добавляли ему неуловимого аристократического изящества. На лацкане фрака – маленький значок с логотипом в виде ноты.
«Слишком знакомый…»
К горлу подступил ком. Аля осторожно коснулась его плеча, ожидая… сама не зная, чего.
Пианист мгновенно прервал игру и обернулся. Оркестр продолжал играть, словно не заметив потери одного инструмента.
Голубые глаза. Насыщенно-голубые, как летнее небо, как васильки в поле. Глубокие, с длинными ресницами. И в них – жизнь. Эмоции. Удивление. Интерес.
Он был похож, невероятно, невозможно похож на Романа Ларинского, её молчаливого одноклассника, в которого она влюбилась с первого дня в новой школе. Те же черты лица, та же линия губ, даже маленькая родинка на правой скуле, которую она так часто разглядывала украдкой на уроках. Даже тот же значок, то же серебряное кольцо на указательном пальце правой руки…
Но взгляд… взгляд был другим. Если Роман смотрел на мир с лёгким презрением и вечной отстранённостью, то глаза этого пианиста светились теплом. Аля сразу прочитала в них любопытство, интерес и нежность, совсем не характерную настоящему Роману.
«Мне показалось. Просто показалось. Должно быть, здесь все похожи на кого-то из реальной жизни».
Пианист улыбнулся ей. Искренней, тёплой улыбкой.
– Простите за беспокойство, – начала Аля, удивляясь непривычной уверенности в голосе. – Но мне нужна помощь. Я не понимаю, где я и что происходит.
В глазах юноши мелькнуло явное удивление, переходящее в восхищение.
– Вы… настоящая, – произнёс он тихо, но поражённая Аля сразу же узнала бархатный голос Романа. – Живая.
Это простое утверждение заставило её сердце забиться чаще.
– Да, – она кивнула. – И вы тоже. Настоящий, я имею в виду. Не как все эти… – она обвела рукой танцующие пары.
Пианист посмотрел на остальных музыкантов, затем снова на Алю.
– Они справятся без меня, – он встал из-за инструмента и протянул ей руку. – Могу я узнать ваше имя?
Аля слегка замешкалась. Назвать своё настоящее имя? Но что тут скрывать?
– Александра, – наконец ответила она. – Зовите меня Александрой.
Обычно она представлялась Алей, но в этом величественном месте, в этом грациозном облике, рядом с загадочным пианистом не осталось места закомплексованной толстушке Але. Туда попала Александра. Красивая, стройная, уверенная в себе Александра, способная заворожить одним только взглядом и изяществом движений.
– Александра, – повторил он, словно пробуя имя на вкус. – Прекрасное имя.
От этого простого комплимента кровь прилила к щекам. Он сказал это не как те стеклянные люди – с механической вежливостью. Он будто действительно верил в свои слова.
– Позвольте пригласить вас на танец? – Пианист всё ещё держал руку протянутой.
Аля колебалась. У неё никогда не получалось танцевать. Всегда слишком неуклюжая, слишком тяжёлая…
«Но сейчас, в новом теле, – почему бы и нет?»
– Я не очень хорошо танцую, – всё же предупредила она.
