– Василий Григорьевич, голубчик, а вы ничего необычного за сегодняшнюю поездку не заметили?
– Да… нет… вроде. А что, как говорится, не так?
На подфуражечном участке лобной поверхности у лейтенанта появились складки от удивлённо приподнятых бровей.
– Не так? А действительно, что не так? Ехали вы скоро, но аккуратно, покупки у нас нужные, но недорогие. В самом деле, Василий Григорьевич, всё в порядке. Только….
– Тогда я, как говорится, не допонял.
– Ладно. Объясняю. Мы дважды проехали мимо места ДТП. Дважды! А меня никто, почему-то, не спросил о подробностях этой аварии. Никому уже не интересно? А вот в первый ваш приход в мою палату, первым вашим вопросом был именно вопрос о причинах ДТП. Теперь я, Василий Григорьевич, должен спросить, что не так? Где протокол с места происшествия? В вашей Ващановке есть подразделение автоинспекции? Нет? Тогда это ваша работа. Тем более это именно вы забирали меня с места аварии. Вам лично не интересна причина аварии? Почему не опросили меня под роспись? Почему до сих пор машина лежит вверх ногами? Почему акт экспертизы не вдохновил вас на поиски настоящей причины ДТП, а не на ссылку на болтливость водителя?
Участковый смотрел в сторону и молчал. Пальцами он отбивал по баранке какой-то ритм. Слава Богу, не бурятский.
– Молчание не есть ответ. Я, Василий Григорьевич, очень ценю гостеприимство и я благодарен вам за то, что вы сделали для меня. Но дело важнее. Не согласны?
– Вы понимаете….
– Нет. Со своей стороны я не понимаю.
– Не было экспертизы. Акта, то есть, не было.
– Не обижайтесь, но я задам глупый вопрос. А где акт? Его ещё не делали? Или….
– Он… его отправили… в Еланцы его отправили. Вчера.
– Сказочно! А вы его даже не прочли? И копию вам не дали? На вашей земле, дорогой мой участковый, не ДТП было, а убийство! Это на вашей земле было, а не в Еланцах. Что же вы у патолога не поинтересовались, что он нарыл в двух телах?
– Какое… какое убийство?! Вы….
– Какое? Обыкновенное. Убийство всегда убийство – это лишение жизни, разными бывают мотивы и способы совершения. Так что для вас разницы нет, какое убийство. Впрочем, для меня тоже в этом смысле нет разницы.
– Я не понимаю!
– Так! Слушать сюда! Я в последний раз извиняюсь за свой тон и благодарю за гостеприимство, но теперь перехожу на официальные рельсы. Кто знал, что я сюда еду? Вы. Кто ещё?
– Ну… мне звонил Ермоленко. Это начальник мой… наш… из Еланцев. Капитан.
– Что. Он. Вам. Сказал. Лейтенант, соберитесь и быстрее отвечайте. Вам звонил капитан Ермоленко, так? Что он сказал?
– Сказал, что сюда едет большой перец… ой, извините.
– Перец, так перец, не суть. Сказал, что я еду. Так? Для чего? Почему он сюда звонил?
– Он сказал, что по делу о рыбаках что-то не понравилось в Иркутске и телега пошла в столицу. Эти рыбаки… они москвичи, в общем. Ну и едет перец, извините, вырвалось. Едет офицер ФСБ-шник проверить на месте, как велось следствие.
Ни хрена себе! Я из ФСБ! Может попросить у лейтенанта пистолет и по-тихому присоединиться к моим попутчикам в морге? Подмышечные отсеки срочно запросили дезодорант суточного действия и противно вспотели ладони. Одно хорошо – теперь я почти всё о новом себе знаю. Ну, и похороны должны быть у меня красивыми.
– Это я понял. Что дальше?
– Мне надо было вас встретить. Но… я не смог, вернее… Ермоленко сказал, что мне самому ехать не надо, можно просто отправить машину. Я так и поступил. А про убийство….
