– Что-то я, Вер, оголодал сегодня и устал, а?!
– Феденька, – Верка перед ним стелется, уговорить же мужика надо, – может, с устатку винца выпьешь?
– А что – водки-то у нас нету? – спрашивает Федор, а уж у него в голове мысли ворочаются: «Чего это Верка сегодня расщедрилась-раздобрилась – сама вина предлагает?..»
– Да нет, Федя, вино только и есть, – Вера ему мягко так отвечает.
Опять вопрос: то все лаялась да гавкалась, а тут вдруг – ласка такая.
– Вер, – говорит Фёдор, – ты бы капусточки, что ли принесла, да, может вместе и выпьем, – у него же своя мысль крутится да никак не закрутится – время надо на обдумывание.
– И правда что, Федь, – смиренно говорит Вера, а сама тоже размышляет, что ей, дескать, вино это с кровью собачьей не навредит, а ради дела…
В погреб пошла.
А тут дочка в избу забежала, папку увидела, обрадовалась.
– Папа, ты что так рано-то нынче? – бутылку на столе увидела. – Пап, а мамка сегодня хвост Шарику отрубила, он что у нас породы какой-то?
– Да нет, доча, – отвечает Фёдор, – он породы дворняг, таким хвосты да уши не обрубают, – тут какое-то подозрение в душу к нему закралось. – Ну и что?
– Что – что?
– Дальше-то что мамка с хвостом сделала? – уже с тревогой спрашивает Фёдор.
– А ничего, она крови с хвоста в бутылку капнула, а хвост в огород кинула…
То ли Фёдор слыхал об этом антиалкогольном методе, то ли черт его дернул, короче, налил он в стакан вина из бутылки, да и выпил. Услыхал шаги Веркины в сенцах, ещё стакан, да и туда же…
Дочка во двор побежала, а он под стол.
Одним словом, заходит Вера в дом с банкой капусты и видит: бутылка стоит на столе почти пустая, а Фёдор – Федька-то ее разродимый из-под стола на нее глаза таращит, язык высунул и …гавкает.
Верка, конечно, женщина сильная, крестьянского характера, в обморок не упала, но все же ей несколько дурно сделалось.
Ну и первое душевное движение, само собой, – в контору, к телефону. Вызвала она «скорую», а там ее спрашивают:
– А что с мужем случилось?
– Гавкает, – простодушно отвечает Вера, а сама не верит, что ей поверят, – прямо вот лает, как Шарик…
– Какой Шарик?
– Собака у нас – Шарик.
– А, – голос на другом конце провода, – так вам в ветлечебницу надо…
– Какую ветлечебницу! – отчаянно завопила Вера. – Муж у меня гавкает, лает он.
– Понятно, понятно, гражданочка, вы не волнуйтесь так. – У него раньше такое случалось? – спрашивает диспетчер.
– Не, раньше он только пел.
– Что пел?
– Ну, арии там разные, «Дубинушку». Как Шаляпин.
– Понятно, понятно… гм… На учете состоит? – опять спрашивают ее по телефону.
– Да нет, вроде, – говорит неуверенно Вера, потом вспоминает, – А состоит, состоит…
– Где?
– В военкомате состоит, – облегченно говорит Верка.
– Хорошо, – спокойно, хотя и недовольно говорит голос, – высылаем бригаду.
– Какую бригаду? – Спрашивает Вера, да только слышит гудки.
Она, конечно, домой, Фёдора же собирать надо, заходит, а он, голубчик, сидит за столом, вино допивает и капустой заедает.
– Ты где это, Вер, ходишь? – с улыбочкой говорит он. – Я уж тебя не дождался, извиняй.
– Феденька, милый! – заголосила Верка. – У тебя прошло все?
– Чего прошло? – как ни в чем не бывало, косит Федька пьяным глазом.
– Да лаял ты, Федь, – присела на табуретку Вера, – так лаял, я испугалась, «скорую» вызвала.
«Во как!» – подумал Фёдор.
– Ты что, Верка, сдурела что ли? – спрашивает он. – Тебя ж оштрафуют сейчас…
– За что?
