— На кухне работы много, девчонки просили помочь. Сегодня князь Благояр объявит о свадьбе. Как думаешь, кого он выбрал среди сватов?
Слова до меня долетали замедленно, едва просачивались сквозь решето злости. Ах, и пир решили без меня устроить?! Может ещё и на свадьбу родной сестры не позовут?! Ещё и кто жених узнаю последней?! Ну уж нет!
— Не знаю кого, но точно намерена это узнать, — мой голос был полон решимости, что только напугало подругу.
— Агнеша, что ты задумала? Великий князь гневаться будет, одумайся.
— А я тоже, знаешь ли, гневаюсь. Я ничего дурного не сделала, чтобы меня взаперти держать. И сегодня на пир я пойду, пойду и узнаю всё из первых уст.
— Да как же, Агнешенька? Заметят ведь, не пустят.
— Меня возможно, а тебя — нет. Ты за меня в светлице останешься, а я тобой переоденусь и пройду.
— Ох, не кончится это добром, помяни моё слово, — запричитала трусишка Айка, но перечить не стала.
Самым большим испытанием было волосы спрятать, слишком уж рыжая коса много внимания привлекала. За повязками и лентами такую не спрятать.
— Брось, Агнеша, тебя сразу по косе узнают, — пыталась мягко остановить меня подруга.
Вот незадача-то, у Айки волосы чёрные, как и у матери… точно!
— Принеси мне кику Людмилы, — подруга громко охнула. — Пожалуйста, Айечка. На один вечер всего, а потом обратно вернём.
Замужние женщины всегда волосы прятали, и кика Людмилы — отличный способ спрятать свои. В её кике и платье Айки меня никто не узнает.
14. Глава 13
В собственных покоях я развернула нешуточное действо. Айку уложила в кровать, а чтобы её приняли за меня, укрыла с головой одеялом. Платье своё кинула рядом. Дозорные не посмеют приблизиться, думая, что княжна в одной сорочке спит. В светлице прибралась, чтобы у любимой нянюшки не было повода учинить ссору. Но я более чем уверена, что та не станет будить лихо, пока оно тихо.
В коридорах было шумно, и до меня в платье прислуги никому дела не было. Хотя, от чего же? Когда мимо лестницы проходила, мне поднос в руки всучили с запечённым поросёнком. До того тяжеленный! Еле донесла его до окна и так на нём и оставила. Есть много жирного вредно, перебесятся гости дорогие.
В пиршественной зале было людно, здесь заканчивались последние приготовления к приёму. Огромные столы были расставлены подковой, в центре надлежало сидеть Великому князю и его семье, а по бокам советникам да гостям.
Первыми к своим местам подошли отцовы бояре, но сесть вперёд своего государя не смели. Стояли и ждали, истекая слюнями. Музыканты начали играть, но сами то и дело поглядывали на массивные двери. Стоило только показаться отцу с матушкой, как их музыка стихла. Оглушающая тишина прерывалась только раболепным шёпотом бояр с пожеланием долгих и мудрых лет Благояру. Ничего нового…
Всеслава шла позади, разряженная как пугало на масленицу. Стара традиция наряжаться в цвета жениха сыграла с ней злую шутку, женихов то пятеро. В общем, видок у невесты был как у Петрушки на ярмарке.
Только когда хозяева пира заняли свои места, бояре сели за стол. Одно место с княжей стороны пустовало. Дивно: слуги за младшую дочь не забыли, на меня накрыли, а вот родители, кажется, запамятовали, что у них ещё есть ребёнок помимо распрекрасной Славки.
Я с другой челядью стояла за столами, девушки по первому зову исполняли все прихоти охочих набить желудки.
— Эй, баба, подай-ка мне птицу, — какой-то толстяк среди бояр обратился ко мне, за малым не ткнул пальцем, а у меня чуть челюсть не свело от отвращения. Я бы ему эту птицу с большей радостью запихала туда, куда солнце не светит.
