— И почему вы так уверены, что напал именно кто-то из нас? — спросила Лена Мартынова.
— Потому что никто, кроме вас, не может войти в этот блок общежития. А я лично помогал Зиночке Рустемовне налаживать тут безопасность — настройка на крови, самая точная.
— А вдруг химики-биологи научились подделывать кровь? — спросила Лена.
— То, что они каждый месяц меняют тебе лицо, — заметила Катя, которая всегда гордилась тем, что оставила себе настоящую внешность, — вовсе не говорит об их всемогуществе.
Лена отвернулась, явно недовольная как этим замечанием, так и тем, что последнюю, самую неудачную версию ее носа все еще не удалось починить. Маша вспомнила совет Вечного Стража попробовать искреннее раскаяние, и ей стало интересно: неужели и вправду такие бабкины байки могут сработать?
— Но ведь во все блоки есть доступ у Зиночки, — сказала Дина, — и наверняка у ректорши, и, может быть, у кого-то из преподов. У этого ворчливого секретаря-старика точно есть!
— Предполагаете, что Наум Абдуллович на семьдесят шестом году жизни начал разбавлять свои будни убийствами? — улыбнулся ей Вечный Страж. — Нет, преподавателям в студенческие общежития ходу нет. Чтобы обойти этот запрет, нужно особое разрешение за моей печатью. Зиночка Рустемовна, Алла Дмитриевна и олень Васенька, разумеется, могут на территории университета попасть куда угодно, так что, если вы где-то прячете нож, не удивляйтесь, когда его найдут.
— Олень Васенька? — спросила Вика.
— Такой прозрачный шалопай, — пояснила Аня. — Что-то вроде сгустка энергии.
— Что-то вроде, — согласился Вечный Страж. — Василий прежде был студентом, между нами говоря, и очень талантливым. Но неудачный эксперимент на стыке сразу трех дисциплин — ментальной, биологической и временной — превратили его в то, чем он является сейчас.
Все притихли, потрясенные этим откровением.
— Машка, — вдруг тонким голоском позвала Вика, — а на тебя что, прямо здесь напали?
Маша не успела ответить — снова вмешался Вечный Страж.
— Прямо в ее спальне, — сообщил он с милой гримаской, словно речь шла о пикантной шалости. Вроде пойманных в кустах рододендронов тайных любовниках.
— Значит, это все Лизка! — выпалила Вика. — Эта странная новенькая, до ее появления все спокойно было!
— Я? — пролепетал Лиза-Дымов и сложил пухлые ручки на пышной груди. Может, подглядел жест у Кати Тартышевой.
Дина хмыкнула, но промолчала.
Вечный Страж окинул Лизу долгим взглядом, на его лице проступила некая сентиментальность, да и схлынула, оставив только вежливость.
— Что ж, — резюмировал он, — одна из вас, мои милые, убийца. И я обязательно выясню, кто. От меня еще ни один душегуб не уходил, а уж я всяких на своем веку повидал, самых отчаянных. Засим позвольте откланяться, приятного вам вечера!
Он склонил голову и развернулся на каблуках с изяществом, неожиданным для человека его роста.
И ушел, оставив за собой смятение.
— Я не буду спать с ней в одной комнате, — прошипела Вика, с яростью глядя на Лизу-Дымова.
— Маш, на тебя правда, что ли, напали? — спросила Аня.
Арина захлопала дверками шкафчиков в поисках заначки спиртного.
— Напали, — угрюмо ответила Маша. Раз уж Вечный Страж решил не рассказывать про фантазии, выпущенные на волю менталистами, то и она не будет. — Только до того, как Лиза к нам перевелась.
Потеряв такую превосходную жертву, Вика моментально сдулась и надулась.
— Где это случилось? — спросила Катя в восторженном ужасе. Можно было к гадалке не ходить: она посвятит своим переживаниям целую поэму.
