– А что, если у нас просто нарушена точка сборки?
Ее слова вырвались с короткой хрипотцой, как обычно, бывает, если долго молчишь.
– Что? – резко повернулся к ней Андрей.
Скорее всего, Женя разбиралась в необычном лучше него, но о таком слышать ему точно не приходилось еще ни разу.
– Точка сборки, – мягко повторила она. – Я об этом как-то давно читала. Еще в юности.
– Что это значит?
– Это возможность воспринимать внешний мир.
Женя подбирала слова, чтобы понятнее объяснить. Сама она не сильно в это верила, но это было первым предположением, более-менее объясняющим творящееся с ними.
– И? С ней что-то не так?
– Понимаешь, – Женя обошла комнату и остановилась у окна. – У всех людей эта самая точка сборки находится на поверхности, а вот если ее положение немного изменить, у человека меняется восприятие. И при небольшом таком сдвиге, человек начинает видеть мир, как бы под другим углом.
– Ничего не понял, – признался Андрей. – Это может быть коллективный сдвиг?
– Самый простой пример, это человек под действием наркотиков. Но это легкий сдвиг. А у кого точка сдвигается больше, человек начинает видеть и воспринимать другие миры.
Женя дала Андрею время переварить информацию. И это было не быстро.
– Погоди, – мотнул он головой. – С ума по одиночке сходят, – цитата из детского мультика заставила Женю улыбнуться.
– Это никак не связано. Люди в здравом уме сдвигают точку.
– Хочешь сказать, наркоманы – здравые люди? – возразил он.
– Это было примером, – педантично поправила Женя. – Есть теория, что точки сборки людей влияют друг на друга. И происходит со настройка, – она заметила глаза полные непонимания и пояснила дальше. – Простыми словами один человек может повлиять на точку сборки другого. То есть мы могли повлиять друг на друга.
Повисла тишина. И Женя больше ничего не поясняла и не предполагала. И Андрей больше ничего не спрашивал. Просто молчал, остановив внимание на одной точке. Где-то перед собой. У него не было идей. У него даже не было идей, как понять все эти Женины толкования. Он и хорошо знал ее, и в то же самое время она сейчас открывалась перед ним совершенно в другом свете.
А, может быть, просто раньше не было подходящего случая блеснуть своими знаниями.
– Но это так, – махнула Женя рукой. – Бредовая идея.
– Нет, не бредовая, – мотнул он головой, продолжая сверлить глазами перед собой. – То есть, если один из нас сошел с ума, то заразил другого?
– Обидно. Но да. Суть примерно такая.
– То есть, кто-то из нас воспринимает мир в черном цвете?
– Андрей, я просто предположила, – так же мягко, по-своему, заметила она.
Теория имела место быть, но больше их сейчас интересовало, как вернуть настройки к заводским. Андрей предложил, как при борьбе с икотой, постараться напугать друг друга. Они ведь не знали, кто именно заразил второго. Но он предполагал, что это Женя.
Пугать она Андрея отказалась. Дело не в самом испуге. И если теория его правильная, им требовалось только яркая эмоция. Но что тут найти яркого посреди пыльного старого дома, который в добавок взял их в заложники?
Она невольно покосилась на старинное зеркало, и поежилась. Смотреться в него не хотелось совершенно. Оно отталкивало чем-то невидимым. Словно, таило в себе угрозу.
Времени отвлекаться на него не было. Поэтому они стали предполагать другие варианты. Если они провалились во времени, за порогом бы была хоть какая-то жизнь. Но там совершенно пусто.
