Прыжок через терминатор - страница 14

– Просто так. Праздный интерес. Почему в Америке спрашивают про какой-то эсперанто?

– Эсперанто стал сначала языком производственного общения почти сто лет назад, когда серьезно увеличилась миграция людей по всей планете. А потом он стал обязательной частью начального образования. Он одинаково оскорбляет любых националистов, – профессор рассмеялся и продолжил абсолютно серьезно. – Для того, чтобы сохранить все человечество, потребовался отказ от идей превосходства той или иной нации и её культуры. Диалектика. Только равенство всех культур создало почву для их развития и спасения жизни на планете. Это долгий путь, который все еще продолжается, несмотря на то, что есть люди, которые хотят все это законсервировать и вернуть ушедшее прошлое. Стремление сохранить "статус кво" – вот что было и будет сильнейшим тормозом любого прогресса. Инерция сознания масс. Так-то… Для Вас наверняка будет диковинным то, как сейчас мы живем. Необходимо будет позаботиться, чтобы после карантина Вам выделили персонального тьютора. Да уж! Надо будет завтра связаться с местными самуправами и решить тьму вопросов. Давайте-ка готовиться ко сну. Пойдемте, покажу, где тут туалет и комната для болтологии.

– А английский?

– Английский сохранил неофициальный статус международного языка науки. Как медики до сих пор учат латынь, так и любой, кто хочет заниматься наукой, должен изучить английский. И, естественно, это один из государственных языков в Штатах.

Они прошлись немного по этажу. Наличие туалета напомнило Джошуа, что он живой человек. Он оправился, умылся, после чего экскурсию по этажу продолжилась.

– Вот здесь мы занимаемся болтологией до или после медитации… Вот тут Вы найдете питьевую воду, чай, кофе…

Это было довольно большое помещение, в котором стояло несколько столов в один ряд и были расставлены стулья.

– Это как бы клуб для дискуссий?

– Нет, что Вы… Для дискуссий у нас немало конференц-залов во многих жилых зданиях, образовательных заведениях и даже на заводах и самых маленьких фабриках. Кстати, здесь он находится на первом этаже, по коридору направо от спортзала.

– У Вас тут и спортзал есть?

– И очень приличный. Ученым, знаете ли, необходимо регулярно обеспечивать хорошую циркуляцию крови в мозге, – профессор широко улыбнулся. – Если захотите, кто-нибудь из коллег проведет Вас завтра по первому этажу. Это здание целиком и полностью наше на время карантина.

– А как долго он продлится?

– Если не будет ничего экстраординарного, то он закончится через три недели. И все мы вернемся к обычному распорядку жизни. А с Вами будут разбираться социопсихологи, скорее всего. Давайте-ка вернемся в медитативную и завалимся спать, – профессор поднял левую руку так, словно там были часы. Часов там не было, но был браслет шириной примерно в дюйм. Джошуа не удивился увидев свечение дисплея. – Ого. Первый час ночи. Джошуа, я уже немолодой человек и мне пора баиньки. Возвращаемся.

За несколько минут обратного пути Джошуа узнал, что профессору уже пятьдесят два года, он женат и у него двое сыновей. Один из которых уже взрослый, а второму скоро идти в армию. Его удивило, что профессор с гордостью в голосе сказал, что тот сам этого хочет и не может дождаться своего девятнадцатого дня рождения. В этом возрасте начинается призыв.

Когда они вернулись в "медитативную" то все остальные уже валялись на койках. Европейцы лежали в одежде поверх спальных мешков. Делиль меланхолично смотрел в потолок, закинув руки за голову. Макдермот и Шнайдер продолжали спорить. Китаец залез в спальный мешок и уставился в то, что Джошуа определил бы как согнутый пополам лист бумаги, если бы не цилиндрическая часть диаметром примерно в полдюйма по всей левой стороне, зажатая в левой руке китайца. Рядом с его койкой лежала аккуратно сложенная одежда.