– Телек только в выходные. Ютуб обычно вечером несколько часов. Рекламу не блокирую. Зачем? Вдруг какие интересные предложения вылезут…
– Ясно. У тебя вирус потребления… Шучу. Попробуй сделать так – на пару недель откажись от телевизора, ютуба и рекламы полностью. Заранее скачай звуки природы…
– Уже скачала.
– Прекрасно. Заведи дневник, если не ведешь, и вечерами записывай свои мысли под эти звуки. Птички там или лес, ручеек. А потом на пару недель включись полностью во всю медиа-жизнь. Теленовости каждый день, Ютуб и реклама. Продолжай вести дневник, но никаких звуков природы. И я должен сразу тебя предупредить: обращай внимание на то, как рекламные ролики или новости стараются давить на эмоции или вызвать возбуждение, например, с помощью музыкальных перебивок.
– Почему ты считаешь это важным?
– Первый закон манипуляции: манипулировать человеком легче, если он выведен из эмоционального равновесия. Второй закон манипуляции: чем сильнее человек возбужден, тем лучше работает первый закон. Если кто-то старательно давит тебе на эмоции, то будь готова к тому, что тебя обманут, – полушутливо ответил Мигель и продолжил с наигранной высокопарностью: – Вы, Саманта, примете участие в моем эксперименте по обоснованию необходимости переживать дофаминовое голодание каждому среднему городскому жителю. А если серьезно, то я действительно считаю, что для большего уровня счастья людям необходимо научиться искать баланс между современной техноцивилизацией и жизнью поближе к природе. За пару столетий выработать адаптивный механизм невозможно. Но я готов выслушать любые идеи по этому поводу.
– Но почему ты так уверен, что нами манипулируют?
– А как ты думаешь, будут ли говорить правду люди, идущие на все, что угодно ради прибыли?
***
Двигатели конвертоплана ровно гудели, а перед глазами Джошуа продолжали пробегать картины из прошлого.
Вот май 2027. Он со своим отделением в столовой на базе. Они смотрели новости по телевизору. Все смотрели затаив дыхание. В Нью-Йорк снова вводилась Национальная гвардия. Около тридцати тысяч человек вышли на улицы. Люди шли неся огромные транспаранты: "Нет пропаганде расовой ненависти!", "Одной работы должно быть достаточно!", "Миру – мир!", "Достойное медицинское обслуживание каждому!", тут и там мелькали красные флаги. Вначале все походило на ставшие за последние три года привычными протестные шествия.
Всем казалось, что только стоит полицейским начать разгонять толпу, то за пару недель всё вернется в обычное русло, а все эти бездельники займутся настоящим делом. Как это и происходило раньше. Но в этот раз что-то пошло не так. Во время первой же стычки копы были вынуждены стрелять на поражение. Погибли первые пять митингующих, а еще сорок три попали в больницу. На следующий день в ответ на стрельбу резиновыми пулями по толпе были убиты трое полицейских, шестеро ранены. Мэр тут же заявил о введении военного положения и запросил о вводе Национальной гвардии. Большая часть респектабельной публики за сутки сбежала из города. Полицейские больше не церемонились с людьми при задержании и стреляли при первом же подозрении на опасность, а иногда и без. Так в Бронксе застрелили пятнадцатилетнего латиноса в тот момент, когда его поразил приступ эпилепсии.
В город зашли гвардейцы, и был введен комендантский час. На въездах в фешенебельные районы появились блок-посты и патрули.
