Одинокий ворон ниспадал подобно осенней листве, на лету испуская дух. Старый воин от души восклицал знак восхищения:
– Вижу парня земли Баргуджин-Тукум. В твоей десятке все таковы?
– Все до единого… – таков и был ответ.
«Кроме коня «чудо оружием» монголов может считаться и так называемый «сложный лук». Несколько частей из различных пород дерева, кости и рога подгонялись друг к другу и склеивались животным клеем. В результате появилось оружие, в умелых руках немного уступающее по точности и дальности стрельбы огнестрельному…
Даже обычный воин мог с расстояния 100 метров пробить кольчугу врага. При этом скорость стрельбы была значительно выше, чем из мушкетов и ружей. Стрелять на полном скаку монгол начинал с трёх лет». – историк Григорий Козлов. «Вокруг света». 2006 г.
Неторопливо тихо течёт Уда. Неторопливо тихо протекает беседа двух воинов. Неторопливо тихо догорает костёр. Доеден наваристый суп из баранины, выпиты чашки кислого кумыса. Есть о чём поговорить.
– По слухам слышал, твой друг детства Эрдэни у берегов Онона.
– Он там учится. Все новобранцы там учатся. А Вы учились?
– Немного. Больше молодые. Но вижу, ты учился, много учился. И тоже у берегов Онона? Или Керулена?
– У берегов Онона. Там и встретил будущую жену.
– Оттуда она?
– И не поверишь, сама племянница Исунке-багатура, родственника самого хана ханов. Тогда он сотником был.
– Ныне тысячник, как полагаю? Наслышан много о нём. Да, истинный батор.
– Да, истинный. Джэбе сказал ему, что отпускает меня на двадцать лун. Он согласился. Хотя, по родственному, требует с меня больше всех. Ох, упорный. Лучше ему на войну, чем на праздник.
– Говоришь на войну. Слышал, что назревается что-то. Потому молодые парни у берегов Онона. Так слышал.
– Там на земле, о которой не слышал никогда, убили караванщиков, сам караван разграбили. Так говорят. Но говорят, убили посла Чингисхана.
– Да… – призадумался старик, замолчал.
Неторопливо тихо течёт Уда. Кое-где неспешных ходом да взбурлится небольшой пеной, да и потечёт опять всё той же тихой гладью. Так было давно до него, так будет давно после него. Но какие реки будет суждено увидеть?
– А знаешь, что предок Чингисхана по материнской линии из племени хори?
– Да? Как? – возглас радостного удивления вырвался из груди Баяр-Туяа.
– Хорилардай звали его предка по материнской линии. Так мне говорил мой командир десятник Жаргалтэ, родственник Борте, жены Чингисхана, урождённой в племени унгират. А ему, Жаргалтэ, говорил об этом сам Джучи, старший сын Чингисхана. А Джучи в свою очередь говорила о родословной его бабушка Оэлун, мать Чингисхана.
– Я слышал о Хорилардае. Он из берегов Уды. Он из нашего племени хори.
– Так и есть.
Замолчали оба. Было о чём думать. То была культура племён степи Центральной Азии, племён лесов Баргуджин-Тукум, которых Чингисхан и объединил в народ единый, культура знать предков до седьмого колена и дальше. Так есть и ныне у монголов, бурят, калмыков. Так будет всегда.
Неторопливо тихо течёт Уда. Да, так и было. Когда-то на более раннем неумолимом истечении Реки-Времени Хорилардай также смотрел на спокойные, разве что бурливые у самого истока, воды Уды, и думал о чём-то своём. Она, Уда, всегда будет такой, как и есть, и была в Бурятии, залитой солнцем, через множество столетий, через череду эпох в истечении, намного нижнем истечении вечно неувядаемой Реки-Времени.
