– Как вы себя чувствуете, Серж? – пряча глаза, спросил Кокисан.
Воронцов ожег его таким взглядом, что японец невольно поежился и выдавил из себя:
– Извините, Серж, но обстоятельства оказались выше нас и…
– Какие… еще об… обстоятельства?
– Вы знали Вадима Шувалова? – прозвучал вопрос.
– Ротмистра?
– Да! И что?
– Он агент НКВД!
– А… – У Сержа не нашлось слов.
– Он дал показания на вас.
– Что?! – забыв о боли, Серж вскочил.
– Да, да! Он сообщил, что вы состояли в шпионской сети красных.
– Я… А… Вы сумасшедший, капитан!
Кокисан распорядился:
– Егоров, пусть приведут Шувалова!
Затянутый портупеями крепыш суетливо выскочил за дверь, а вместе с ним и его гориллы. Оставшись наедине, Воронцов и Кокисан еще долго сверлили друг друга взглядами. Потом Серж и с ожесточением сказал:
– Капитан, зачем весь этот спектакль с советским консульством, с мясниками из НКВД? Если вы…
– Извините, Серж, – перебил его Кокисан, – повторяю, обстоятельства оказались выше нас, и потому…
– Какие, к черту, обстоятельства!
– Позвольте продолжить? Задание, которое вам предстоит выполнить с Паком, крайне важно…
– И потому из меня надо сделать отбивную?! – вскипел Воронцов.
– Мы вам верили, а теперь верим вдвойне, и если бы не Шувалов…
– Да при чем тут Шувалов! Он что…
В это время дверь распахнулась, и, едва держась на ногах, в кабинет, подталкиваемый в спину, ввалился ротмистр. Воронцов с трудом узнал бывшего однополчанина. Пыточных дел мастера поработали на славу: вместо лица была сплошная синюшная маска, глаза под нависшими веками смотрели с испугом.
Кокисан зловеще ухмыльнулся:
– Ну, Шувалов, повтори, что ты нам сообщил!
Ротмистр молчал, Кокисан занес руку для удара.
– Серж, прости! – Воронцов с трудом расслышал вылетевшие из разбитых губ покаянные слова.
– Э, Егоров, освежи-ка память этой сволочи!
Удар кулака переломил тело ротмистра надвое. Воронцову было неприятно смотреть на это, он даже поймал себя на том, что сочувствует доносчику. А кровавый спектакль между тем продолжался. Ведро холодной воды привело Шувалова в чувство. Ротмистр судорожно дернулся, приоткрыл глаза и в предчувствии нового удара сжался в комок. Кокисан наклонился над ним и прорычал:
– Так ты говоришь, Воронцов работает на вас?!
– Ну и сволочь же ты… – сам не понимая, к кому обращает эти слова, проговорил Воронцов.
– Серж, это… не во… не возможно в-выдержать, – прошелестел Шувалов. – Они…
– Ты в своем уме?! – Теперь уже негодование Воронцова было вполне искренним. – Я… большевик?! Ах ты, сука!
– Серж, я… Я эт-того не говорил… Это ска… сказал М-ме… ли… хов.
– Кто?
– Мелихов, главарь большевистского подполья в Главных железнодорожных мастерских, – счел нужным пояснить Кокисан.
– Я агент Мелихова?! Я… – От злости у Воронцова перехватило дыхание.
– Серж, про… прости, эт… это вы… выше моих сил, – взмолился Шувалов.
– Заткнись, тварь! – взревел Воронцов и одним прыжком подлетел к столу, на котором лежал изъятый у него еще в машине браунинг.
– Не-ет! – закричал Шувалов, нелепо выставив вперед руки, словно пытаясь защититься от пуль.
Первая же пуля сразила его наповал. Кокисан с Егоровым замерли. В обойме браунинга оставались еще патроны, секунда – и Воронцов разрядит ее в них. Егоров потянулся к кобуре, но это оказалось лишним. Из разбитого носа Воронцова струей хлынула кровь, и он как подкошенный рухнул на пол.
Первым пришел в себя Кокисан. Срывающимся голосом он распорядился:
