- Школу не закончила.
- В смысле?
- Я учусь в одиннадцатом классе. Я же, кажется, говорила, что малолетка, разве нет? - наблюдаю за его реакцией. Это забавно.
Его эмоции очень предсказуемы: удивление, неверие, а после, как по щелчку, ничего. Он словно их выключает. Сглатываю, отворачиваюсь.
- Я думал, так, чтоб трогать побоялись.
- Нет.
- И сколько тебе лет?
- Не переживай, я слишком поздно пошла в школу, поэтому восемнадцать уже есть. Ты прав, и я просто хотела вас запугать. А тебе?
Он немного задумывается, я прям вижу, как в его голове бегают мысли, и наступает облегчение.
- Двадцать два, - сжимает стакан колы.
- Всё, еда отменяется. Я могу идти? – привстаю, и он вмиг перехватывает мою ладонь.
Вынуждает сесть обратно не столько этим касанием, но и взглядом. Он словно пригвождает меня к месту.
- Почему? - склоняет голову вбок.
Говорит тихо, и мне становится немного не по себе. А когда мне не по себе, я что делаю? Правильно, несу всякий бред, чтобы встрять ещё больше.
- А вдруг я потом скажу, что ты ко мне приставал? Совращал там?.. - загибаю пальцы.
Он прищуривается и даже будто немного напрягается. А потом начинает ржать.
- Весёлая ты, однозначно.
Вытягиваю шею, по-деловому выглядывая официанта.
- Так, где там наш заказ?
- Несут, - он оборачивается, и я вижу, что нам на самом деле несут поднос с едой.
- Кушай, Никита, не обляпайся.
Беру кусочек пиццы, кусаю, не замечая, как прикрываю глаза. Она восхитительна, на тонком тесте, с огромным количеством сыра. Блаженство.
- Как работа?
И вот надо было всё испортить своим вопросом.
- Нормально. Спасибо, что ничего не рассказал Жорину, иначе бы меня выгнали.
- Пожалуйста. Что, кстати, с курткой?
- Что?
- У тебя молния вырвана.
- А, это так, маленькое недоразумение.
Отмахиваясь, а сама покрываюсь мурашками от одних только воспоминаний о том вечере.
- Ммм.
- Как там, кстати, наш общий друг, тире мой начальник?
- Волнуется. Боится такую хорошую работницу потерять.
- Так и знала, - наигранно задираю нос.
Мы разговариваем ни о чём, так, обычный трёп. С ним весело, по крайней мере, на какое-то время я забываю о той грусти, которая накатила на меня ещё со вчерашнего вечера.
- То есть ты гонщик?
- Пилот.
- А есть разница?
- Для тебя вряд ли.
- Хм, даже...
- Подожди, - берёт со стола звонящий телефон.
Я мельком вижу имя - Лера. Это больно колет, почему? Я успела всем этим проникнуться? Но это же глупо - на что-то надеяться. Да я и не надеюсь, все эти разговоры так и останутся в моей памяти как глупые разговоры.
Он говорит отрывисто, немного грубо и, что странно, остаётся сидеть напротив меня. Не убегает орать на ту, кто звонит, на улицу, да он и не орёт, но то, что разговор ему не приятен, легко читается по интонациям.
- Мы обо всём поговорили. На этом закроем тему, - скидывает вызов и убирает телефон в карман.
- Проблемы?
- Так, мелкое недоразумение.
- Модели одолели? Это бывает, - широко улыбаюсь и не понимаю, почему он резко становится серьёзным.
Что я такого сказала? Ну ляпнула очередной бред. Не конец света же, или конец?
- Бывает. Тебя подвезти?
- Нет, спасибо. Можешь только заплатить за обед, или это уже ужин?
- Полдник, как в яслях.
- Точно, - щёлкаю пальцами, - а доеду я сама.
- Ок, - поднимается, обхлопывая карманы джинсов ладонями, - я тогда поехал. Чуть не забыл, номер свой диктуй.
- Зачем?
Хочется подавиться, или удавиться?
- Надо, диктуй.
- Ладно, так и быть. Уговорил.
