– Нет, – ответила девочка. – Уже нет.
– И зря. Они хитрые, подлые и жестокие. На них тяжело охотиться.
– А я и не охочусь.
Незнакомец улыбнулся. Под острыми скулами появились мелкие морщинки, а сильно вздёрнутый нос шевельнулся.
– А что ты делаешь?
– Наблюдаю.
Он помолчал. Улыбка сошла с его лица, острого, похожего на морду куницы. Мелкие снежинки таяли на его волосах мгновенно, едва успевая коснуться.
– А где твои родители?
– Ушли.
– А друзья?
Девочка посмотрела вверх.
– Наблюдают.
Улица опустела. Ворона хлопала крыльями где-то рядом, вздымала снег.
– Пошли со мной за хлебом, – предложил незнакомец. – У меня есть талоны. Я с тобой поделюсь.
Девочка помотала головой.
– Не хочу.
– А мясо? Ты, наверное, давно не ела мяса. Настоящего мяса.
Девочка отвела глаза. Раньше она любила курицу. Папа готовил курицу с картошкой, сметаной и шампиньонами, посыпал сверху укропом и петрушкой, которые выращивал на балконе. А мама жарила ножки на большой сковородке с чесноком. Девочка забыла вкус курицы, вкус любого нормального мяса. Только изредка вспоминалась свинина – полусырая шкура да сало, – и к горлу подкатывала тошнота, а рот наполнялся слюной.
Она убрала правую руку за пазуху и медленно кивнула.
– Как тебя зовут? – спросил незнакомец.
– Сначала ты скажи.
Незнакомец нахмурился, но затем снова улыбнулся.
– Саша.
– Докажи.
Незнакомец округлил глаза и вздёрнул брови, лицо его пересекли морщины. Он полез во внутренний карман, достал паспорт и раскрыл перед девочкой.
– Читай.
Его, правда, звали Александр. Тридцать два года, холост. Девочка присмотрелась к фотографии. Лицо на карточке отличалось от того, что было перед ней – скулы не такие, и нос другой. Но самое главное – глаза: на карточке они казались тусклыми, а сейчас блестели, как гладкие бусины. Девочка засомневалась. Но под её тонким истрепавшимся пальто ещё теплилась жизнь. Ей было нужно мясо. Девочка кивнула.
– Ну, так как тебя зовут?
– Аня.
– Приятно познакомиться, Аня.
Саша протянул правую руку. Аня пожала левой. Его пальцы были тёплыми и мягкими, а её – ледяными и тонкими, как иголочки.
Саша зашагал впереди, девочка поплелась следом. Они вышли из переулка и завернули налево. На узкую улочку смотрели пустые окна, скалились осколками стекла. Саша оглядывался как бы невзначай и шёл спокойно.
– А где ты живёшь, Аня?
– Недалеко.
Он хмыкнул.
– Я тоже. А работаю токарем на заводе.
– Ты не врёшь?
– Про работу?
– Про мясо.
Саша улыбнулся. Аня заметила, как его уши двинулись – заострённые, длинные.
– Не вру.
Они повернули налево ещё два раза, и вышли к дому без двери. Окна на первых двух этажах были выбиты, и ничьих следов на свежем снегу рядом не было. Саша остановился и указал на дверь.
– Вот тут я и живу, Аня. Скромно, не очень уютно, но уж чем богаты. Заходи.
Девочка замерла. Чёрный дверной проём казался пастью, голодной, разверзнувшейся перед броском. Пальцы правой руки под пальто сжались.
– А какое у тебя мясо?
Саша вдруг растерялся. Лицо его сделалось на мгновенье гладким, а затем нахмурилось.
– Тебе какая разница? – спросил он сквозь зубы.
Девочка опустила глаза и наклонила голову к груди.
– Он не любит свинину.
– Он?
Девочка не ответила.
Мужчина подошёл к ней, выдыхая густой пар. Мягкие пальцы схватили лацкан пальто и отдёрнули. Девочка вздрогнула, потянулась второй рукой к груди и вся сжалась. Из её лёгких вырвался слабый стон.
За пазухой правой ладонью она держала котёнка. Крохотного чёрного котёнка с голубыми глазами и белым пятнышком на груди. Глаза девочки намокли, а губы сжались.
