– И что же изменится завтра? Почему бы тебе прямо сейчас не признать своё поражение, эмо?
– Потому что я никогда не проигрываю, – ухмыляется она. – Тебе имя моё напомнить?
Да, точно, Виктория! Виктория! Чёртова победа!
– Зачем тогда ты помыла сейчас тачку? – всё ещё не понимаю я того, что она задумала.
– Это подарок, – расплывается она в насмешливой улыбке, наклонившись максимально близко к моему лицу.
Внезапно я чувствую запах... Запах этой девушки. Вроде бы цветочный. Фиалка?
Отпускаю её руку. Уже жалею о своём решении, но всё-таки произношу твёрдо:
– Завтра возле школы в восемь утра.
– До встречи, мажорчик, – снова усмехается Вика.
– До завтра, эмо! – отвечаю с приторной улыбкой на лице.
Наверное, я мог бы подвезти её. Но предложить самому просто язык не поворачивается.
Бросив взгляд на заднее сиденье, убеждаюсь, что рюкзак на месте, разворачиваюсь и выезжаю с мойки самообслуживания.
Напоследок всё-таки смотрю в зеркало заднего вида. На то, как Вика машет мне рукой. Наверняка на её лице сейчас победное выражение, ведь она избавилась от меня сегодня слишком легко и быстро.
Но ничего... Пусть немного погреется в лучах выдуманной победы.
6. Глава 6
Вика
– Добрый вечер, Виктория Эдуардовна.
– Добрый, - сухо бросаю я, проходя мимо поста охраны.
Глеб - амбал два на два, с совершенно лысой черепушкой - провожает меня внимательным взглядом до тех пор, пока я не скрываюсь в доме.
Шагнув за порог, сразу попадаю в приятную прохладу климат контроля, скидываю капюшон и с наслаждением вздыхаю.
В этой толстовке безумно жарко, но я не хочу снимать её. Пусть лучше люди видят во мне невзрачного синеволосого эмо, чем Викторию Юсупову - дочку крупного бизнесмена Юсупова Эдуарда Викторовича.
Ненавижу его! Он разрушил наши жизни! Мою, моего брата, нашей мамы...
Однако сегодня мне придётся наступить себе на горло и обратится к отцу за помощью. От одной лишь мысли об этом, мне становится мерзко на душе. Но выбора просто нет.
Я пересекаю холл, заглядываю в столовую. В нашем доме как и всегда царит гробовая тишина.
– Пап... - негромко зову я отца. – Пап? Ты где?
– Значит сегодня я папа, да? – слышу его голос из гостиной и нехотя иду туда.
Мой отец стоит возле полки над камином, там в рядок выставлены фотографии в рамочках. Чертов уголок болезненных воспоминаний, чтоб его.
– Помнится вчера я был сатаной, – задумчиво произносит отец, стоя ко мне спиной. – А позавчера тираном и зверем. А сегодня я значит папа. Хм... Интересно.
Я не вижу, что он там делает. Но готова поспорить, что он разглядывает фото моей матери. А ещё я не вижу его лица поэтому не знаю, какие эмоции на нём написаны. Наверняка очередное притворство, что он так сильно тоскует по ней.
Я молчу, стиснув челюсти. Мысленно перебираю другие, наиболее безболезненные варианты, к кому ещё могу обратится за помощью. Но их нет.
Когда разукрашивала машину сына мэра, думала дело дойдет до полиции. Я несовершеннолетняя, а значит привлекли бы моего отца. И пока план был только в теории, я с удовольствием смаковала все возможные варианты позора, которые обрушились бы на моего отца.
Так и видела заголовки новостной ленты: " Бизнесмена Юсупова опозорила собственная дочь, размалевав машину сына мэра" или "Владелец RMJ (Русс моторс джинирейшен) не в состоянии совладать с собственным отпрыском, поэтому его бизнес тоже под большим сомнением".
А на деле ничего подобного не случилось, потому что Руслан, черт бы его побрал, не побежал в полицию.
