Как Александр осмелился набрать номер Ирины, он и сам не знал. Выпитое вино, жареная телятина, запах ее духов на визитке… Афродизиаки, в общем. Стоило ему набрать номер, как он тут же услышал ее голос, причем, пока она говорила, ему казалось, что он слышит его дважды: слова в трубке раздавались эхом. Что за чертовщина?
– Позвонил все-таки. Спасибо. Хочешь увидеться?
– Ирка, что ты?
– Тогда здравствуй, любимый мой. – Этого шепота уже не было слышно в трубке. Она стояла у него за спиной.
– Ирка…
Она взяла его ладони, поднесла к лицу и уткнулась в них.
– Наконец-то ты вернулся, – сказала она без всякой патетики, садясь за стол рядом с ним. – Итак, романтический ужин?
Александр долго молча смотрел на нее, потом рассеянно ответил:
– Да я уже пообедал…
– Тогда перейдем к сладкому? – Ирина сделала большой глоток вина из его бокала, медленно облизала верхнюю губу и пошла к выходу из ресторана.
В ней была какая-то неотразимая пошлость, нет, скорее искренняя плотскость. Пошлость плоти. И это тоже из другого мира. Он так устал быть оригинально-духовным. Хорошо, что большие старинные часы на стене показывали всего лишь три часа дня…
– Дамы и господа! Через несколько минут на борту нашего авиалайнера вам будут предложены напитки и обед. Приведите, пожалуйста, спинки ваших кресел в вертикальное положение. Благодарим за внимание.
Это сообщение прервало хлынувший на Александра поток свежих воспоминаний. Эдуард, разбуженный голосом бортпроводницы, проснулся – ага, он и вправду спал, значит, ничего не видел. Это плюс. Эдуард потянулся и встал со своего кресла.
– Все думаете, коллега? Ну-ну, – с иронией в голосе произнес он и направился в сторону туалета.
«О чем я думаю?!» – продолжал злиться на себя Александр. Жена пропала, а он вспоминает Ирину! Так, пропала жена – появилась Ирина. То есть Ирина возникла из прошлого, а жена тут же исчезла. Мистика? Или что? Нет, это бред. Ирина все-таки не ведьма, хотя если бы была ведьмой, то выглядела бы именно так. Неужели она до сих пор любит его? Неужели жизнь так же пошло однозначна, как Ирина? А Ирина однозначна? Если она до сих пор любит его, то ее любовь большей выдержки, чем то вино, которое он пил в Оксфорде за обедом.
На следующий день после того, как Александр прочитал свой доклад, они с Ириной пошли в ресторан пообедать.
– Ты что, правда выяснил, кто скрывался под именем Шекспира?
– С чего ты взяла?
– Но я же слушала твой доклад.
– Ничего я не выяснял, просто у меня появилась гипотеза. Да и доказательств, как ты слышала, пока немного.
– Ну ладно, Шурик, не прикидывайся. Мне же интересно. Скажи – кто?
Никогда в жизни – ни в прошлой, ни в этой, заморской, – она не называла его Шуриком.
– Ирунь, если я Шурик, то ты Арина.
– А я здесь и правда Арина. Моему начальнику так больше понравилось, он и зовет меня Ариной. Arine.
– А тебе, значит… Хоть горшком назови?
– Хоть чем. Видишь, я стала хищная и цепкая. Вот и тебя зацепила. Прости меня, Сашенька. Но я тебя правда всегда любила и до сих пор ждала.
– В каком это смысле «ждала»?
– Нет, Шурик, не как солдатка, нет. Но и ты ж не Отелло, правда? Да и не Ромео.
– Нет, я скорее Антоний.
– Ну-ну, договаривай. Нет, это даже лестно. Хорошо, я согласна на Клеопатру. Договорились! Куплены три ночи.
– Не забывай, что мы на шекспировской конференции, а не в Пушкинских горах.
