Тощий жрец окаменел. У него отвисла нижняя челюсть, когда он, вперив взгляд в пол, смотрел на изуродованный камень. Внутри него обнаружилась небольшая полость. Тощий жрец заморгал, но опытный физиономист, верно, смог бы определить, что в своем показном ошеломлении тощий храмовник несколько переигрывает. Могучий Майорг О-кан, которого происшедшее, по всей видимости, нисколько не смутило, сказал с тяжелой кривой усмешкой:
– Видно, твои боги, жрец Благолепия, не хотят, чтобы ты шел на примирение с Обращенными.
Тощий жрец попятился, как будто рослый наку с силой толкнул его в грудь. Майорг О-кан наклонился и, зажав в огромной кисти оба осколка Камня Примирения, произнес:
– Он еще и пахнет. Цветами какими-то, что ли…
– Цветами, – фыркнул насмешник Лайбо, – как на погосте…
У Орианы дрогнули брови. Леннар, все это время хранивший молчание и недвижимый, вдруг одним прыжком перемахнул через край платформы гравитолета и опустился на каменный пол рядом с Майоргом О-каном. Обычный человек при подобном маневре непременно сломал бы себе шею или по меньшей мере вывихнул ногу, но предводитель Обращенных проделал все с такой легкостью, словно его тело ничего не весило. Едва успев приземлиться, он выхватил обломки Камня Примирения из руки воина наку и поднес к глазам. Его ноздри беспокойно шевелились, улавливая исходящий из расколотой полости камня тонкий, едва уловимый запах, в самом деле похожий на аромат каких-то полевых цветов. Глаза Леннара стали темными, еще недавно наморщенный лоб разгладился, и тот, кто знал главу Академии чуть ближе, чем средний Обращенный, догадался бы, что Леннар уже понял, с чем он имеет дело и откуда взялся этот ласковый, тонко обволакивающий ноздри цветочный запах.
Кван О ударил всей ладонью по сенсорной панели пульта управления гравитолетом, и тот нырнул к самому полу, поравнявшись с одинокой фигурой Леннара, все так же державшего в ладони две половинки расколотого многогранника. У Квана О была тонкая интуиция, куда более тонкая, чем у его могучего младшего брата, и оттого он сразу же, не медля, раздвинул угрюмо сомкнувшийся ряд посланников Храма (те, кажется, пытались едва уловимо сопротивляться возмутительному нажиму наку). Две длинные руки рассекли воздух, и уже в следующее мгновение телохранитель Леннара вынырнул из проредившихся рядов посольства, держа в одной руке слабо трепыхавшегося тощего жреца, а другой крепко прихватив за плечо руководителя миссии Храма омм-Эрриваана. Последний, впрочем, попытался высвободиться, и, верно, возникло в лице гордого Ревнителя что-то свирепое и грозное, раз младший брат из клана О-рего, Майорг О-кан, вскинул свой плазмоизлучатель и выразительно тряхнул им, давая понять, что не поколеблется пустить оружие в ход в случае чего.
Леннар поднял голову.
– Что прикажете с ними делать, счастливый сьор Леннар? – скороговоркой спросил Майорг О-кан, сдобрив свой вопрос крепким ругательством на родном языке. – Они… Что это?
– Помолчи, Майорг, – прервал его старший брат и занял выжидательную позу: подтолкнул обоих храмовников ближе к главе Обращенных и, сложив руки на груди, упер правый кулак в свой крепкий подбородок.
Леннар произнес медленно и словно нехотя:
– Я считаю, что это дурной знак. Переговоры отменяются. Нет, не так. Переговоры переносятся. Через шесть дней потрудитесь явиться сюда же. В том же составе. И тогда разговор состоится. Но не сейчас. Только не сейчас.
