Пшеничный ручей - страница 2



– Мама! Мамааа! Я здесь, посмотри на меня! Это я, Лили!

Учительница подняла голову и укоризненно посмотрела на класс. На лице её Лили увидела много морщин. Присмотревшись, она заметила много седых волос между русыми и уставшие глаза.

– Она тебя не слышит. – На плечо Лили легла рука.

Лили вздрогнула и обернулась: позади стоял высокий молодой человек с красивыми синими глазами в странной одежде:

– Нам нужно вернуться, Лилу. Прошу.

– Вернуться куда? Кто Вы? – У Лили дрожали руки и губы.

Она снова посмотрела на мать: та медленно встала и, взяв в руки мел, начала писать что-то на доске.

– Смотри на меня, Лили! – синеглазый тряс её за плечо, он злился, – Смотри на меня!

Проснулась она от того, что за плечо её тряс не незнакомец с красивыми глазами, а женщина с сумочкой, висевшей на животе – кондуктор автобуса. Она была с ростом и лицом ребёнка, что показалось Лили странным:

– Это конечная, выходи! – сказала женщина совсем не детским голосом и своим сосисочным пальцем указала в сторону двери.

"Как конечная…" подумала Лили и посмотрела большими серыми глазами на пустой автобус: с заглушенным двигателем он не казался таким свирепым зверем. Она растерянно шагнула в сторону выхода, но тут её окликнули:

– Ты оставила! – кондуктор взяла что-то с сиденья, соседнего с тем, где сидела девочка и протянула Лили.

Это была книга. Лили очень хотела сказать "это не моё!", она никогда не брала чужое, так учили её и мама, и бабушка с дедушкой. Но она не смогла: рот открывался и закрывался, как у рыбы, а звуков не было, совсем никаких. Рука сама потянулась к пальцам-сосискам, в ушах начался какой-то давящий шум, в глаза как будто попала вода, и Лили, кивнув кондукторше в знак благодарности, выбежала из автобуса с книгой в руках. Она глотала воздух ртом и свободной рукой тёрла глаза.

На улице уже темнело, на остановке совсем никого не было, и Лили, оглядевшись вокруг, пошла по единственной тропинке вдоль дороги, сама не зная куда. Она убрала книгу в портфель, почему-то боясь даже смотреть на неё.

– Мама, наверно, волнуется…– подумала Лили и ускорила шаг. Ей становилось холодно, она сосредоточенно смотрела по сторонам и искала хоть какой-нибудь ориентир.

Совсем стемнело, когда девочка увидела очертания четырёх одинаково серых, нелепо-огромных домов, в одном из которых уже наверняка остыли куриные котлеты.

Лили робко постучала в железную дверь. Мама открыла сразу, она хмурила брови, губы её дрожали:

– Где ты была так долго?

– Я… Я вышла не на той остановке…

– Подогрей себе ужин и иди спать. – Мама развернулась и направилась к своему дивану. Она ничего не сказала про уроки; Лили подумала, что сделает французский на перемене, а математику спишет у отличницы-Марийки. Девочка умылась, почистила зубы, выключила фильм, издававший жуткие утробные звуки: зомби умолкли и исчезли в темноте экрана.

Лили села на своё кресло и уставилась на портфель, стоящий в углу коридора. Обернулась на маму – та сопела, укутавшись в одеяло.

Девочка на цыпочках подошла к портфелю и медленно, чтобы не шуметь, открыла замок, который застрекотал как кузнечик. Лили выждала минуту, чтобы убедиться, что мама продолжает спать и аккуратно, маленькой ладошкой, достала книгу. В белом твёрдом переплёте, она легко поместилась бы в карман. Не толстая, но и не тонкая, холодная, гладкая, потёртая и исцарапанная, она загадочно лежала у Лили на ладони. Лили присмотрелась и с удивлением обнаружила, что на книге нет ни названия, ни автора и вообще ничего не написано: ни одной, даже самой маленькой буквы. Девочка подумала, что не может разглядеть этого из-за темноты и тихо подошла к окну, но там, под светом луны и окон соседних домов не обнаружила ничего нового.