– Да? – скалится Псих. – И чем этот кто-то может помочь?
– У него курсы экстренной помощи, кстати, – вдруг вмешивается Игорь. – Может и обследовать.
Я выпячиваю губу, смотрю со страхом на него. Что он творит? Зачем этого безумца подначивать? Предатель!
А ведь я уже прониклась к Игорю. Он казался моим сообщником, помогающим держать Психа подальше.
– Слышала, золотце? – Псих ухмыляется. – Док подтвердил мой статус. Так с чем тебе там помочь?
– Ни с чем! Всё, не надо больше обследовать.
Я выпячиваю нижнюю губу. Чувствую себя капризным ребёнком. Уж очень хочется топать ногами.
Но после понимаю, что Игорь меня спас. Я бы ляпнула что-то со злости, не зная, про навыки Психа.
А он бы взял меня на слабо. Воспользовался шансом и почти «честно» добрался до моего тела.
– Я закончил, – Игорь захлопывает кейс. – Здорова ты, Жень. Но не помешает постельный режим. И никаких раздражителей.
– Слышала, золотце? Дальше постели и не двинемся.
– Тормози. Как твой друг…
– Я тебя на кой хер сюда дёрнул? За дружескими советами? Или за услугами врача? Вот и не лезь.
Псих выпроваживает друга, а я падаю на матрас. Накрываюсь с головой. В детстве это прятало от монстров, вдруг и в этот раз сработает?
Мне плохо. У меня слабость после приступа. Я хочу лежать и не двигаться. Переживать последствия в одиночестве.
И ведь я рискнула всем для того, чтобы иметь шанс сбежать. А по факту… Только себе хуже сделала.
В глазах щиплет от несправедливости. Я шмыгаю носом, не зная, что теперь делать. Мне никто не поможет, да?!
Псих сделает всё, что захочет. Он…
На глазах выступают слёзы. Жгут сильно, отдавая пульсацией в грудь. Я тру кожу, стараясь собраться. Но только громче всхлипываю.
– Это что за пиздец?!
Мужской голос раздаётся над моей головой. Псих сдёргивает с меня одеяло, возвышается взбешённой горой.
Ну, если бы гора могла беситься.
– Что за сырость? – скалится недовольно.
– Я хотела в больницу, – мои губы дрожат. – И сбежать. А ты… Сюда притащил. Всё зря. И даже… Даже не покормил.
– Ты, блядь… Сука. Ты этой жрачкой меня доведёшь, золотце. Нехер в рот пихать что попало.
Псих смотрит на меня так, словно среди нас двух – сумасшедшая именно я. А я не могу справиться с собственными эмоциями.
Меня колотит, и чем растеряннее смотрит мужчина – тем сильнее меня прорывает на слёзы.
Я не понимаю, что происходит. Слизываю солёные капли с губ, обнимаю себя за плечи. Лишь сильнее сжимаюсь, когда мужчина усаживается рядом.
– Золотце, у тебя истерика или чё?
– Нет.
Бормочу между попытками вдохнуть побольше воздуха. Отворачиваюсь.
– Истерика.
Заключает он ошеломлённо. И делает то, что нельзя делать в таких случаях. Я вам как будущий врач говорю!
Псих крепко сжимает мои плечи, притягивает к себе. И захватывает мои губы требовательным поцелуем.
Он целует так внезапно и резко, что я замираю. Трепещу под настойчивыми касаниями.
Зато сердце больше не долбит по рёбрам. Оно просто останавливается, отказываясь работать вовсе.
Мозг словно блокирует все сигналы телу. Я не могу двинуться. Никакого сопротивления, ни маленькой скромной пощёчины.
Сталь растекается по венам, превращая меня в статую. Только дышать могу, что уже хорошо. У меня гипервентиляция лёгких начинается.
Ладонь Психа скользит по моему телу, притягивая ближе к себе. Дыхание обжигает кожу, взрывая фейерверки паники в груди.
Пальцами сжимает шею сзади. Не до боли, но ощутимо. Этот жест – как клеймо. Показатель, кто здесь решает. Контроль у него.
