Психологические проблемы эффективности права - страница 7

Эффективность законодательства складывается из эффективности конкретных нормативных актов и их предписаний, которые с позиций этатистского подхода к праву считаются нормами права, но по сути являются нормами законодательства, соответствующими либо не соответствующими праву и его началам.

В советской юридической науке весьма обстоятельной разработке подвергся такой аспект эффективности в праве, как эффективность правовых норм. В данной работе мы будем исходить из различения норм права и норм законодательства. Нормы права как продукта духовного творчества, явления культуры представляют собой определенные идеи, требования, которые могут оформляться в законодательстве, находить там свое выражение, а могут и не оформляться. И если в литературе указывается на то, что право и закон соотносятся как содержание и форма, то нормы права и нормы законодательства, закрепленные в нормативных актах и их структурных частях, также соотносятся как содержание и форма. Поэтому то, что в отечественной юридической науке считалось эффективностью норм права, следует считать эффективностью норм законодательства, эффективностью предписаний государства общего характера, эффективностью законодательной формы выражения правовых норм.

Рассмотрим понятие эффективности правовых норм в его традиционном «советском» понимании и попытаемся отграничить его от понятия эффективности права.

Как известно, в отечественной юридической науке советского периода господствовало понимание эффективности норм права как соотношения между целями, которые преследовал законодатель, издавая соответствующую норму, и реально наступившими результатами. Рассматривая эффективность норм права как соотношение целей законодателя и реально наступивших результатов, следует иметь в виду, что правотворческий не может формулировать цели произвольно, по своему усмотрению, в отрыве от социальной реальности, ее закономерностей и особенностей. Можно согласиться с тем, что «законодательное произведение как специфический вид текста не может быть оценено как проект “застройки” правопорядка как бы заново, этот текст констатирует сложившееся положение дел, а в таких областях, как уголовное право, объекты защиты права сложились уже с древних времен и сериация преступлений против личности, частной собственности, государственной власти издавна существует как устойчивый массив негативной рецептивности в рамках исторически сложившегося кодифицированного законодательства»[32].

Хотелось бы добавить, что законодатель не может формулировать цели и «в отрыве» от собственного правосознания, от своих психических качеств, идей и представлений. Цели и собственно содержание норм законодательства формируются, как представляется, на основе взаимодействия права, его норм и принципов с правосознанием законодателей, его структурами под влиянием комплекса различных факторов – целей государственной политики, экономических условий, общественного мнения и т. д. Сочетание различных факторов может порождать ситуации, когда нормы законодательства не соответствуют и даже противоречат «духу» права, его основополагающим принципам.

В этом плане самое пристальное внимание следует обратить на мотивацию законодателей, комплекс факторов, влияющих на нее. Л. И. Петражицкий в свое время писал: «Тот вид интеллектуально-эмоциональной мотивации, в котором имеются представления достижимых посредством известных действий или воздержаний эффектов и эмоции, направленные на реализацию этих эффектов и побуждающие к соответствующему поведению, мы будем называть целевой, или теологической, мотивацией, представления таких будущих, подлежащих реализации эффектов – целевыми, телеологическими представлениями, а представляемый эффект – целью; положительной целью, если дело идет о достижении, отрицательной целью, если дело идет о предотвращении того или иного изменения существующего положения; избираемое для осуществления положительной или отрицательной цели поведение есть средство, соответствующее представление – представление средства»