Психология чтения школьников - страница 18

Тесно связанной с эмоциональностью, обеспечивающей эффект чтения, является доверчивость ребенка к книге. Толстой вспоминал: «Все самые неестественные лица и события были для меня так же живы, как действительность, я не только не смел заподозрить автора во лжи, но сам автор не существовал для меня, а сами собой являлись передо мной, из печатной книги, живые действительные люди и события. Ежели я нигде не встречал лиц, похожих на те, про которых я читал, то я ни секунды не сомневался в том, что они будут». Иллюзия достоверности всего происходящего в книге создавала ощущение личной причастности читателя к сюжетным коллизиям книги. Ребенок стремился воздействовать на события не только в мыслях, он продолжал книгу в своих играх, рисунках, в поведении, даже во внешнем облике. Доверчивость к тексту читаемой книги во многом определялась отношением к персонажам как к живым людям. Все это обуславливало долговечность жизни в духовной биографии читателя.

Столь сильное влияние книги в детстве объясняется еще и тем, что книга пробуждает самосознание читающего подростка. В героях кто-то узнает свое оскорбленное самолюбие, кто-то – свои искания, кто-то – свои проступки, одиночество души, обиды и многое другое. А там, где пробуждается самосознание, зарождается самовоспитание, поиски нравственных ценностей. Читатель получает жизненный урок. Иван Бунин дивился: «И как уже различала, угадывала моя дута, что хорошо, что дурно, что лучше, что хуже, что нужно и что не нужно ей!». И не только различала и угадывала, но и закрепляла за собой всё доброе и отторгала всё злое, или как говорил Аксаков, «рождала презрение ко всему низкому и подлому и уважение к честному и высокому».

Способность устанавливать связь между персонажами и самим читателем рождает явление, называемое идентификацией. Именно с идентификации – с понимания самого себя через понимание литературного персонажа, – основанной на аналогиях и ассоциациях, на рождении образа «Я» в настоящем и будущем, начинается самовоспитание читателя. От персонажа к читателю литература переносит опыт, строй мысли, поведение человека в тех или иных жизненных ситуациях. Не случайно в отзывах детей можно нередко увидеть такую фразу: «Мне казалось, что я читаю о самом себе». Хорошо об идентификации сказал писатель Даниил Гранин в книге «Человек не отсюда» (2014. С. 35) Он назвал этот элемент восприятия одним из самых «сладких» чувств при чтении: «Боже мой, это же и про меня, и я это чувствовал, и я так думал, об этом плакал… Это соприкосновение избавляет от одиночества. Оно заполняет мир близкими людьми». Для библиотекаря понимание этой специфики восприятия даёт основание для постановки вопросов читателю в процессе общения с ним: «Кто из литературных героев оказался наиболее близок вам?», «Совпадают ли чувства и мысли героя с вашими чувствами?»

В идентификации есть две стороны – внешняя и внутренняя. Внешняя – это сходство обстоятельств, поведения, поступков. Внутренняя отражает духовный мир человека, его мысли и чувства, его характер, мотивы поведения. Чем младше ребенок, тем важнее для него внешняя сторона. Лишь по мере возрастания человек начинает идентифицировать себя с героем, ориентируясь на его внутренний мир. Ярче всего это происходит в отрочестве, когда создается гипотеза о самом себе. Психологи отмечают, что именно в отрочестве чаще всего возникает явление, называемое кризисом идентичности, т. е. утратой человеком представлений о своем месте в непрестанно изменяющемся мире, о самоценности собственной личности. Кризис идентичности затрагивает систему ценностей. Есть опасность возникновения у человека в этом возрасте негативной идентичности, тяготения к антигерою с проявлениями агрессии, насилия, часто порождаемыми массовой культурой.