– Ну и дел ты наворотил, капитан, – раздался вдруг над ухом громкий голос Зигунова. – Если бы не твои заслуги, не миновать бы трибунала. Эк тебя угораздило связаться с колдуном!
– Где я?
– Как где? В Гинкале, в госпитале! Уже три дня не приходишь в себя.
– А где мои люди?
– Батальон сейчас должен быть километрах в десяти от перевала. Послезавтра выйдет на перевал!
– Что со мной произошло?
– Сами не понимаем. Наш доктор обследовал – ты совершенно здоров, говоришь, ходишь…
– Но я себя совершенно не помню! Что произошло в последние три дня?
– Как тебе сказать, – хмыкнул майор. – Ты убил министра правительства Зангаро в изгнании и помутился рассудком. Это – официальная версия. Однако. Все местные считают, что это – амок.
– Да?
– Тебя проверили на наркоту – чисто! Непонятно, что случилось. Может объяснишь?
– Могу. Я остановил экзекуцию ни в чём не повинных людей. Помню, что застрелил Флета, после того, как он стал рубить пангой пленников. В его глазах было что-то звериное: я не мог его остановить по-другому…
– Свидетели говорят, что Флет напал на тебя всем своим своё джу-джу. Но оно ему не помогло – он умер после того, как ты всадил в него всю обойму из своего «стечкина» …
– Слава богу, одним садистом меньше…
– Могу с тобой согласится, – миролюбиво произнёс Зигунов. – Сообщи, когда будешь чувствовать себя более или менее нормально…
– Я и сейчас в норме!
– Очень хорошо! В Загорье направляется третий батальон АФФ. Пойдёшь с ним.
– Когда?
– Послезавтра. Готов?
– Так точно!
– Вот и отлично, Евгений Николаевич! Твоё счастье, что ты знаешь перевал и его окрестности, а то Петров давно бы тебя отправил в Москву.
– Он здесь был?
– Да! Раза два. Был очень зол на тебя. Впрочем, это – его обычное состояние.
– Знаю. Вероятно, я его сильно подвёл…
– Да уж точно. Он на сутки задержался в Габероне, улаживая наши дела. Наши славные африканские друзья требовали твою голову: ты лишил их джу-джу…
– Они же марксисты!
– Вот, вот! То же говорил и Алек. Во время совещания, он был на твоей стороне, доказывая, что нам в Коро нужна надёжная тыловая база, а не сборище озлобленных негров. Я его поддержал, Буасса был против…
– Спасибо. Кто сейчас ведёт людей на перевал?
– Мартын, а Алек остался в Коро.
– Капитан Босс же не понимает савинду!
– Ему придан твой переводчик из наших…
– Коренев?
– Да, – кивнул Зигунов, – а на базу Лунёв послал двух новичков – Проскурина и Зинченко. Он их знает с Занзибара. Вроде неплохие ребята. Я их отдал на выучку Липкину.
– Будь с ними поосторожнее и расспроси о них у Белкина. Он считает, что это – стукачи…
– Обязательно спрошу при встрече, – нахмурился Зигунов. Он вдруг засуетился и встал. – Ладно отдыхай, капитан, мне пора идти…
– До встречи в Гинкале, – вздохнул Евгений и слабо пожал руку майора. Зигунов остановился при входе в палату и произнёс:
– Есть ещё одна новость!
– Плохая?
– Хорошая!
– Какая?
– Наш посол в Зангаро сообщил, что начальник жандармерии в Кларенсе застрелился.
– Ну и что?
– Это он заварил всю эту кашу в Зангаро!
– Обстоятельства известны?
– Пока, нет. Выясняют. Думаю, что это очередные местные разборки. Кто-то что-то не поделил, вот и отправил его к праотцам.
– Туда ему и дорога, – произнёс Акимцев. Когда дверь за Зигуновым закрылась, он стал размышлять о том, как этот безвестный человек изменил его судьбу и, вероятно, карьеру…
В то время, пока капитан прохлаждался в госпитале, в Габероне шли горячие споры о его судьбе. Глава правительства Зангаро в изгнании потребовал от Голона расстрела офицера, убившего его министра.
