Птица и череп - страница 9

Шин заметил, что она очень воодушевлена идеей победы по тому, как активно менялись её жесты и интонации. И тому, что она не говорила “если”. Лана была даже больше, чем уверена в своей победе. Она уже практически жила в том времени, где её возносят на пьедестал. Удивительно, как она это делала. Шин был в тысяче шагов от такого оптимизма. Это удручало его.

– Откуда у тебя такая самоуверенность?

– Я набрала восемьдесят четыре и девять. Это, знаешь, довольно большое значение для того, чтобы радоваться. Хотя оно, конечно, не означает вероятность моей победы, а только степень совместимости, но тем не менее, это уже важное начало! – говорила Лана, постоянно меняя положение головы, то смотря на Шина, то в сторону, то на фасады домов, мимо которых они шли в неопределенном направлении.

Ах да, подумалось Шину, кто бы сомневался, что она наберет меньше. Кто бы вообще мог сомневаться, что кто угодно, кроме него самого, может набрать меньше?

Город (Шин так и не узнал его названия) был чист, светел и состоял из широких улиц, наполненных гуляющими людьми. Дома вокруг были то схожими по стилистике, то совершенно выбивались из неё, но все примерно одного размера, постепенно уменьшая свою этажность по приближению к стадиону. Этот прием был довольно интересен, помимо того, что стадион находился на возвышении и имел немаленькие размеры, от постепенно уменьшающихся зданий он казался ещё больше. Некоторые дома были украшены растениями, Шин не знал их названий и никогда не видел до этого, но решил, что это растения по тому, что они начинались из земли или горшков.

Они двигались сначала по кольцу, чтобы добраться до центральной радиальной улицы, а затем вышли на дорогу, ведущую к стадиону.

– Думаешь, что победишь? – спросил он из вежливости.

Ответа знать не хотелось. Потому что, очевидно, Лана не видела другого исхода.

– Конечно. Почему нет? Самовнушение – первый шаг к успеху, – серьезно ответила девушка. Шин мог бы с ней согласиться, если бы самовнушение когда-нибудь с ним работало. Он, скорее, относил себя к тому типу людей, которые делают что-то только тогда, когда нет иного выбора. Как и сейчас. Он был здесь, потому что не имел другой возможности.

– А ты так не думаешь? – спросила Лана в ответ, снова смотря в глаза. Как же ей нравился этот зрительный контакт. Шин раздраженно отвернулся. Эти вопросы начинали вызывать в нем желание вернуться обратно, и он не знал, о каком именно обратно шла речь – в комнату или совсем домой.

– Предпочитаю реализм, – сердито ответил Шин.

На деле, суть была даже не в этом. Реализм никто не отменял, конечно, но даже при самом большом желании воспринимать своё положение с точки зрения оптимистического подхода, Шин все равно не смог бы думать так же, как Лана.

Наверное, никто бы не смог.

И это тоже его нервировало.

– На одном реализме далеко не уедешь. Много процентов набрал?

– Не особо, – он хмыкнул. Спросит в цифрах – не ответит. Больно нужно ещё слушать про сожаление или упреки. Лана не спросила. У неё был другой подход:

– Тогда давай рассуждать. Что нужно для победы, если у тебя не так много шансов на нее? М? Правильно, сила воли. Второе дыхание и вот это всё. Ты знаешь, что у тебя может не получиться, но веришь, что получится.

Лана звучала как истинный проповедник. В её слова верилось, потому что они звучали как красивая мотивационная фраза, в которую говорящий верит всем сердцем. Но Шин уже успел выесть внутри нишу неуверенности в себе. Это было обосновано. Это было логично. Он знал, что никакая сила воли и сверхуверенность не поможет ему, когда что-то пойдет не так.