Птичий полонез - страница 10

– Прямо волшебная палочка! – не верилось мне.

– Волшебная и есть. Лозоискатель находил ею не только воду, но и залежи всяких руд. Мастера-лозоходцы могли ворованные вещи находить, и самих воров заодно.

Или вот церковь. Её построить надо на таком месте, чтоб из земли никаких вредных невидимых излучений не попадало. Все церкви строились на святых местах. Вот эти святые места с помощью «волшебной палочки» и отыскивали лозоходцы. Да разве только церкви и монастыри… Никакой дворец архитекторы не могли строить где попало. И тут всегда при деле лозоходец.

– Дедушка, а куда теперь девались лозоходцы? Ведь дворцы-то всякие продолжают строить…

– Теперь особые приборы геологов такие места отыскивают. А вот умение-то приборов с ивы перенято!

– Эх, жалко, что сейчас таких кладоискателей нету. А как бы хорошо, – пожалел я.

– Ну почему же нету, – перебил меня дедушка, – и сейчас каждому доступно лозоискательство.

– И даже, что-ли, мне?

– И тебе, и любому, кто захочет. Правда, лозу заменили металлические рамки, маятники…

– Дедушка, а ты умеешь это делать?

– Это вовсе не трудно. И может научиться каждый.

– Дедушка, – так захотелось мне, – а ты меня научишь?

– Конечно, если…

– Понял-понял, – перебил я дедушку, – если я буду себя вести серьёзно, в школе хорошо учиться. Это, да? Я же и так всё это делаю.

И тут же вспомнил Кольку Соколова. Вот они тебе, Колька, и «тальники у реки»! Эх, ты-и.

Вот это дружба. Исаева Маша, 13 лет

Гнёзда сороки на тоненьких деревцах делают, чтобы деревце крупного грабителя не выдержало. Против мелких недругов у сорок свои секреты: гнездо широкое, как кошелка, а из гнезда палки торчат. Да не закреплены палки, а воткнуты в гнездо как попало. Полезь в него хотя бы кошка… Хвать она за торчащую палку, а та и выдернулась! Что будет с кошкой?!

Схлынули лиловые кандыки и пролески, лесной позёмкой вымелись белоцветки-ветреницы. Теперь пора «кукушкиных слёзок». Так у нас голубовато-фиолетовые цветы такие зовут. Поставишь букет из них на окошко да распахнёшь окно – разольётся их благоуханье такое, что кажется сквозь стены запах проходит. Не зря же «кукушкины слёзки» ещё прострелами зовут. Вот ведь, только что вечером был на этой поляне и ничего-то на ней не было. А утром глянешь поляну голубым и фиолетовым залило. Цветы прострела всё засыпали. Да не такие, чтоб как взошедшие росточки. Они из-под земли прямо взрослыми будто выходят. Точь-вточь землю простреливают. И устилают её сплошными коврами.

Вот тогда мы любим с ребятами на их полянах оказываться. Весь ты тогда в постоянном ожидании. Потому что вслед за прострелами закипят-запенятся черемухи с их черёмуховыми холодами, загудят в черёмухах пчёлы, и во-всю мочь вдарит пернатый хор возвратившихся из дальних стран наших друзей. Значит, всё. Пришла настоящая весна!

Идём мы с Мишкой через согру к «кукушкиным слёзкам».

– Глянь, – показал Мишка на большую черёмуху, – сорочье гнездо.

– Мишка! – сообразил я, – Черёмуха толстая, залезть-то на неё просто. А там, наверно, птенцы уже. Вот подсмотреть-то…

– Она тебе подсмотрит – родня узнавать перестанет.

– Да нету же её как раз, видишь, – огляделся я вокруг, ища глазами сороку. – А мы рр-раз! Гляди, ветки у черёмухи как лестница от самого низа.

– Затеяли одно дело, так и надо его делать, уклончиво ответил Мишка.

А я сгорал от нетерпения: такое доступное гнездо!

– Ладно, Мишка, ты постой тут и подожди меня. А я мигом к гнезду слётаю.