– Так, ну все, хватит.
Перешла двор и достала из сарая ведро для прополки. С напускной важностью прошла мимо продолжавшего сидеть Багге и остановилась у края обрыва. Надела перчатки и начала выдергивать сныть. Не отрывая глаз от земли, я тщательно удаляла корневища и складывала их в ведро, все время ощущая его взгляд на себе. Чужая женщина в перчатках его жены стоит там и полет. Когда я разогнулась, чтобы отнести ведро, Багге уже оказался вдалеке, за кустами ягод. Я взялась за ручку ведра и опорожнила его в компостную яму, прошла мимо него, не поднимая глаз.
– Вы знаете, что это? – спросил он, когда я вытряхивала содержимое ведра.
– Это? Это просто сорняки, – быстро ответила я.
Он засмеялся.
– Нет. Вот это.
Он показал на белые цветки, растущие между камней, напоминающие поповник[6].
Я подошла ближе.
– А, вот это, – я помедлила. – Это ромашка непахучая.
– Вот это ромашка?
– Она так названа из-за ресниц Бальдра. Когда ее лепестки закрываются вечером и открываются утром, это похоже на моргающий глаз.
Он посмотрел на меня немного удивленно.
– Я знаю это, потому что очень увлекалась Бальдром в детстве.
– Почему?
Он проследовал за мной по сухой желтой траве обратно к обрыву.
– Он был моей первой любовью, первой несчастной любовью.
Я продолжила выдергивать корни, покраснев от того, что он стоял у меня за спиной.
– Я не помню его историю.
– Бальдра? Это грустная и хорошая история.
– И грустная, и хорошая?
– Она приводит к концу света. Но ведь именно благодаря ей может возникнуть новый, лучший мир.
– Новый мир, – сказал он.
Я кивнула.
– Каким образом?
– Все началось с того, что он видел во сне плохие вещи, это было предзнаменованием крови и зла.
– Правда?
– Другие боги беспокоились за него и собрались на тинге[7]. Один решил узнать, в чем дело. Он оседлал Слейпнира[8] и поскакал в Хельхейм[9].
Там он призвал вёльву[10], похороненную к востоку от ворот Хель. Он спросил ее, кого они ждут к себе в Хельхейм. Вёльва неохотно ответила, что это Бальдр.
– Бальдр умрет, – произнес он, неподвижно стоя за мной.
– Да.
– А потом?
– Когда Один вернулся домой с вестью о том, что Бальдр умрет, асы[11] не захотели принимать это. Сама Фригг[12] поехала и забрала к себе во владения все вещи мира, чтобы они не смогли причинить вред Бальдру – огонь и воду, железо и камень, всех животных, птиц и растений, всех змей, все болезни.
– И так он стал неуязвим.
– Да. И асы начали играть с ним. Они бросали в него стрелы, копья и камни, рубили его мечами, но ему ничего не было страшно.
– И тогда… – сказал он, сев на камень, я встретила его взгляд и продолжила прополку. Он такой странный. Смотрит на меня.
– Но Локи[13], стоявшего вдали и смотревшего на это, охватывала все большая зависть.
– Локи.
– Да. Тогда он превращается в женщину и идет к Фригг, тоже наблюдавшей за игрой. Локи спрашивает ее, правда ли, что она собрала все, что может ранить Бальдра. Она отвечает, что да. Но вдруг вспоминает, что прошла мимо белой омелы, потому что та была такая маленькая, что едва ли сможет навредить.
Я остановилась. Уже столько недель я не разговаривала так много. Была напугана и говорила без остановки, это, наверное, вино болтало за меня, но Багге сидел спокойно и внимательно слушал. Ведь это он попросил меня рассказывать. Мой голос слегка дрогнул, я прокашлялась.
– Локи сорвал омелу и пошел к Хёду[14], брату Бальдра. Он спросил Хёда, почему тот не восхваляет Бальдра, как другие асы. Слепой Хёд рассказал, что, во-первых, он ничего не видит, а во-вторых, у него нет оружия. «Я помогу тебе», – сказал ему Локи.
