Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии» - страница 10

Судя по звукам и запахам, доносившимся из зала, стало понятно, что началось активное приготовление к завтраку. Кто-то попросил всех освободить столы, затем этот же голос попросил помочь расстелить клеёнку. Шелест расправляемой клеёнчатой скатерти сменился лязганьем доставляемой с кухни металлической посуды. Небольшая кухонька, которую ночью Док уже посещал, находилась за стенкой чилинария и некоторые звуки оттуда долетали через перегородку. После последующего непродолжительного затишья, этот же голос пригласил всех к столу. Старший брат позвал Доктора к столу на корню пресекая попытки того отказаться от приёма пищи по причине отсутствия аппетита. Он сразу объяснил обретённому младшему брату о главенстве олимпийского принципа в этом учреждении, и что есть совсем не обязательно – главное занять своё место за столом.

Выйдя из чилинария, Док обратил внимание на то, все постояльцы разместились на лавках вдоль удлинённого за счёт приставного столика обеденного стола. У приставного же столика с трёх сторон стояли стулья. Ему освободили место на лавке с левой стороны от стола подле старшего брата. На столе были расставлены металлические миски из нержавеющей стали, называемые здесь «шлёмками» с какой-то весьма неаппетитного вида кашей в них. Рядом с каждой миской стояла металлическая кружка из того же металла на две трети наполненная непривычно прозрачным для Доктора чаем с плавающими в нём листиками заварки.

На завтраке он, превозмогая отвращение, проглотил пару ложек отвратительной каши вприкуску с хлебом, по которому собственноручно как попало металлической ложкой, размазал кусок называемого здесь маслом дешёвого сливочного спреда. К кашам он не притрагивался до этого со времён своего пионерского детства, вдоволь их, наевшись в средней школе и пионерских лагерях. Вкусить столь ненавистную с отрочества местную пищу его сподвигло опасение, как бы его не опрокинули с алкогольной добавкой по причине отказа от еды. Отодвинув от себя чуть початую шлёмку и на треть откусанный ломоть хлеба, он запил всё проглоченное безобразие парой глотков чая, который на вкус оказался сродни помоям. Подробный подсказал, что недоеденные продукты здесь принято предлагать нуждающимся, и показал на примере как это делать, обратившись к коллективу. В мгновение ока, Докторские объедки, включая недопитый чай, были по-братски разделены, а если точнее, то разорваны в клочья меж голодной братвы.

«А с рационом то тут беда по ходу, раз они такую парашу за обе щеки уплетают!» – последовавшее умозаключение не вселило особого оптимизма главному герою.

После завтрака последовал совсем непродолжительный перекур. На день полагалось десять дешёвых сигарет, которые выдавались ещё до завтрака. Подробный предусмотрительно взял пачку им на двоих. Не дав, как следует подышать свежим воздухом на улице судя по голосу тот же самый паренек, что суетился со скатертью до завтрака, стал всех настойчиво зазывать в дом на какой-то «Настрой». Доктору вся эта движуха напрочь «сломавшая» весь кайф первого опохмела начинала крепко надоедать и, выяснив у брата, что их ожидает непродолжительное мероприятие не обязательное для его участия он подумывал, как пойти выклянчить очередную «порцайку»32 водки после этого самого «Настроя».

В нетерпеливом ожидании улучшения самочувствия Доктор не стал укладываться на кровать, а сел на неё. В арочный дверной проём он наблюдал за проходящим в общем зале мероприятием, называемым «Настрой». Все члены общины кроме бородатого вожака разместились на шконарях и лавках вокруг столов. Во главе этого стола, который укоротился после завтрака, поскольку приставной столик был убран, спиной к чилинарию на стуле восседал тот же самый активный паренёк, которого главный герой уже безошибочно узнавал по голосу. Он, объявив о начале мероприятия, поздоровался со всеми, как-то странно представился, обозначив при этом, что он наркоман и принялся читать некий текст из неведомой книги. Смысл прочитанного замудрёного текста Док не особо уловил, но от него веяло какой-то религиозной ахинеей с разглагольствованием о жизни, смерти, Высших силах и тому подобным набором умных философских словечек.