Деловитый возница спрыгнул с козел. Это был упитанный пух в сюртуке и высоком цилиндре. В лапах он держал длинную бамбуковую трость, которая загибалась крючком.
– Прошу ваши билеты!
Василёк протянул вознице три билета (гусю тоже полагался билет).
– Так-так, – пробурчал возница, недовольно оглядывая багаж старика. – Личные вещи прошу поместить на крышу, а этот зоопарк поедет с вами.
Возница с пренебрежением указал на гуся. Тот загоготал и ущипнул его за полу сюртука.
– А будете щипаться – вообще никуда не поедете!
– Фу, Митрофан! Не трогай кучера! К ноге! – скомандовал Бурьян. Гусь послушно разжал клюв и, важно переваливаясь, подошёл к своему хозяину.
– Я не кучер, я КОТчер! – оскорблённо поправил возница, усаживаясь на козлы.
Василёк и Бурьян побросали вещи на крышу, отчего карета заметно осела, а сами уселись в кабину как можно дальше друг от друга. Между ними разместился гусь. Чтобы как-то отвлечься, Василёк стал смотреть в окно. Впереди простиралась широкая, мощёная алмазами дорога.
«Может, зря я всё это затеял? – думал Василёк, глядя вдаль. – Я столько лет один! Ну зачем мне родители?» Им овладел свойственный пухам страх перемен.
Бурьян тоже волновался: «Кто знает, что меня ждёт в родительском доме! Небось ничего хорошего. А моё хозяйство без меня пропадёт!»
Котчер снял свой высоченный цилиндр и, как фокусник, извлёк оттуда крохотного белого мышонка в золочёном ошейнике. Он зацепил ошейник за крючок своей трости и вытянул её вперёд – мышонок повис прямо перед носами котов. Те разволновались, замяукали и присели на задние лапы.
– Пошли! – крикнул котчер, и коты рванулись вперёд, так что пассажиров даже подбросило.
Карета понеслась вдаль, в осенний закат, в столицу. Бурьян был так заворожён, что все его страхи отступили. Старик смотрел в окно во все глаза, как младенец, впервые увидевший свет. Ему было интересно всё: проносящиеся мимо избы, пышные луга, пёстрые огороды. Когда дорога свернула в лес, ему захотелось остановиться и рассмотреть каждый кустик. Ах, какое живописное пупыршонное дерево! Оно будто тянется лапами к небу и машет ветвями: «Добрый вечер!» А за можжевеловыми кустами – смотрите, смотрите! – притаилась нежная полянка. Там, наверное, грибов – как алмазов! «Ой, а там-то, там, между ёлочек, пробежал крохотный зайчонок! Такого бы на шапку*!» – подумал Бурьян.
* У пухов принято делать шапки из дрессированных зайцев: они ловят зайцев и сажают их себе на голову. Приучить зверька сидеть на одном месте, конечно, непросто, но опытные охотники дрессируют добычу при помощи морковок и пряников. У Бурьяна, например, было целых три шапочных зайца – заяц-беляк, заяц-русак и заяц-крокодил (этот водится только в Пухляндии, шёрстка у него изумрудно-зелёного цвета). Бурьян хотел было взять своих зайцев в дорогу, но потом передумал и выпустил их в лес.
Пока Бурьян развлекался, глядя в окно, Василёк мучился. Ему было неудобно и душно в тесном экипаже. Во время стоянки старший преподаватель выпрыгнул из кабины и пересел на козлы.
«Я покидаю отчий дом, ты нежно машешь мне хвостом…» — с выражением бормотал котчер.
– Это вы про кого? – спросил Василёк.
– Неважно! Не мешайте! Я стих сочиняю.
– Дадите почитать?
– Вот ещё! – фыркнул котчер. – Я стихи пишу не для чтения, а для себя.
– А я для себя кувыркаюсь и хулиганю, – сказал Василёк, чтобы поддержать разговор. По правде говоря, он не очень любил стихи.
