Когда я закончила, они были словно в трансе, а потом, очнувшись, взглянули на меня странно – горящими глазами. Я никогда не замечала, чтобы кэлюме смотрели так на рабынь. Один из них поднял руку, словно под гипнозом, и начал задумчиво гладить моё тело, как будто впервые увидел. Я застыла. Отточенная интуиция рабыни подсказывала мне, что это не приглашение к сексу.
– Неплохо, да? – усмехнулся первый вампир.
– Похоже на… альрома, – задумчиво заметил второй таким тоном, словно сравнивал меня ни много ни мало с радугой или звездой.
Альрома… знакомое слово… Я вспомнила, что слышала его от Ларисы: «по их мнению, это и есть душа, а у людей этого нет». Чувствуя, что хозяева настроены благосклонно, я не удержалась:
– Можно рабыне спросить? – я коснулась лбом пола.
– Говори.
– Что такое альрома, господин?
Первый вампир усмехнулся, а второй ущипнул меня за грудь.
– Ты не поймёшь, сучка, – дружелюбно пояснил он.
– Да, хозяин, – смирилась я.
* * *
Однако моя «популярность» продолжала приносить непонятные плоды. Как-то раз в гостиной появился вампир, который, хотя внешне выглядел немногим старше других, но по манерам заметно отличался от молодого бесшабашного любителя лёгких развлечений. Он был одет в строгий тёмный костюм (который так и не снял) и, вероятно, занимал среди своих сородичей солидный пост, потому что явно считал ниже своего достоинства находиться в таком свинарнике, как Красный дом. Один из вампиров подозвал меня и показал ему.
– Вот рабыня, которую можно было бы перевести в «Новую Луну».
Незнакомец скользнул по мне неприязненным взглядом.
– Выглядит, как невеста Франкенштейна, – заметил он, видимо, подразумевая мои шрамы.
– Мысли приятные, – улыбнулся молодой. «Тёмный костюм» вместо ответа брезгливо огляделся по сторонам.
– Ну и бардак. Как ты здесь работаешь, сын, не понимаю? Никаких условий.
– Да нам просто иногда негде больше перекусить, – оправдывающимся тоном пояснил молодой. – Самому по городу шастать нет времени.
– Надо попросить ромеи Милу прикрыть этот вертеп.
– Да просили уже, и не раз. Такова политика клана. Они не хотят, чтобы мы чувствовали себя слишком вольготно.
Незнакомец пожал плечами.
– Разве ромеи не держат у себя в резиденции какие-то… запасы…
– Держат, конечно, но не будем же мы к ним как в столовую ходить? – искренне удивился молодой. «Тёмный костюм» неодобрительно покачал головой.
– Москва – жуткая дыра, – резюмировал он.
– Да уж, не Чейте, – вздохнул молодой. – Так что насчёт рабыни?
Незнакомец равнодушно отмахнулся.
– Переводи, если хочешь, а ещё лучше – сам переведись отсюда как можно скорее, – ответил он. Я не поняла из этого разговора и половины слов. Однако он имел к моей судьбе непосредственное отношение.
* * *
На следующий день за мной пришёл охранник.
– Эй ты, Пухлые Губки. На выход.
Девушки испуганно опустили головы. Клиентов в доме не было, для чего я могла понадобиться?.. Я поспешно подбежала к охраннику. Он, крепко взяв меня за локоть, повёл меня в лифт, поднял на первый этаж, раскрыл входную дверь, и совершенно неожиданно я оказалась на ночной улице. Возле крыльца стояла машина, в которую охранник, пригнув мою голову, меня втолкнул и захлопнул дверцу. За окнами потекли огни городских улиц.
Бесконечно долгие ночи я мечтала вырваться из этих страшных стен, которые, как я давно привыкла думать, станут моей могилой. А освобождение произошло так внезапно, что я, выйдя за порог, не успела даже оглянуться по сторонам, чтобы сказать последнее «прости». Больше я никогда не видела Красный дом.
