Пурга усиливалась…
Панфилов смахнул снег с русалки. Русалка совсем посинела, грудь ее уменьшилась на пару номеров.
– Девочка моя… Держись… Скоро согреемся…
– Не согреемся, – прошептал Михаил Геннадьевич, прислонившись к березовому стволу. – Кефир не туда побежал…
– Да откуда ты знаешь?
– Умею ориентироваться по звездам… Город в другой стороне… Слушай… От меня толку мало… А ты дойдешь… Беги направо. Примерно через триста метров будет еще одна развилка со сломанной березой, там повернешь налево. Не перепутай.
– Вместе бежим.
– Нет, я буду ждать Кефира, вдруг он вернется. Не бойся, я обливаюсь холодной водой, час смогу продержаться. Это ж не мороз, так – морозец. У нас в музее, когда отопление вырубают, и то холоднее.
– Уверен?
– Я вас втравил, мне и расхлебывать, – Шурупов подул на пальцы, сложив их лодочкой.
– Блин, двадцать первый век, а в парке нет ни одного магазина, торгующего навигаторами. Позор, – Родион старался показать силу духа, – кому рассказать.
– Кончай острить. Беги. Каждая минута на счету.
– Ладно, не скучай тут без нас. И женщин не води. По парку гуляют дети. Увидят еще.
Он хлопнул музейщика звездной ладонью по сутулой спине и устремился на поиски сломанной березы. Но, пройдя метра три, остановился и обернулся.
– Чего ты так на меня смотришь?! – прищурился Шурупов. – Искоса?
– Слушай, Шуруп… Тогда, два года назад у меня не было выхода…
– Ты уже говорил.
– Но ты вряд ли поверил… А сейчас мне таить нечего. Денег я не брал, клянусь… Короче, не считай меня козлом… Так, на всякий случай.
– Я и не считаю… Беги, холодает… Никуда не сворачивай с дорожки.
Родион как-то неуверенно кивнул и, махнув рукой, побежал, высоко, по-страусиному, задирая ноги.
…Тот, кто заснял бы сейчас его на мобильный и выложил ролик в сеть, получил бы завидный рейтинг. Популярный ведущий в голожопом виде, оскорбляющем человеческое достоинство, несется по зимнему парку. Да еще вопит как матрос, которому снарядом оторвало руку.
Ведущий и рад был бы оказаться героем эпатажного ролика, но, увы – в столь странный час в парке папарацци не промышляли. Какой идиотизм! Представить страшно, что напишут желтые газеты. «Смерть под березой! В парке найден обнаженный окоченевший труп популярного ведущего». «Новая жертва великобельского маньяка!» «Убийство или самоубийство?!» «В крови обнаружена смертельная доза кокаина». «Мама: „Я не верю в несчастный случай. Это месть“».
Блин, да какая месть? Говорят, есть книга – «Самая глупая смерть». Он реально претендует на место в первой десятке. Замерзнуть в парке в нескольких километрах от города… Глупее не придумать.
Нет, не дождетесь… Панфилов прибавил газу. Но бег уже не согревал. Теплу негде задерживаться. Разве что в ботинках.
Чертов снег забивал глаза, правая рука стала походить на «дворник» лобового стекла. Но самое страшное, что спасительная дорожка окончательно исчезла из вида. Ориентироваться по звездам Родион не умел, да и звезд на почерневшем небе уже не было видно. Он вяло, для галочки, проорал печальное «Эй», но на зов, разумеется, никто не откликнулся, даже белочки.
Русалка на груди превратилась в синюю скрюченную воблу, но Родиона это уже не волновало. Волновало отсутствие перспективы. Сильно волновало. После пятиминутного спринта он остановился и попытался отыскать в мутной снежной пелене верное направление. С таким же успехом можно собирать грибы в зимнем лесу с помощью миноискателя.
