Пуританин - страница 14

И тут вдруг взялся руками за свою голову и сделал несколько резких движений ладонями по своему лицу. Затем помотал головой в разные стороны. Скорее всего для того, чтобы прийти в себя.

Дима сидел на своей кровати и смотрел на Влада так, словно тигр, который готовится к броску. А я сидел на своей. И не помню, о чем я думал. Вероятно, я думал как раз о том, что Дима сейчас бросится на него.

Влад выдвинул стул из-под стола, развернул его спинкой в мою сторону и сел напротив меня.

– К утру сделаешь? – сказал он мне. – По-братски тебя прошу.

Я глянул на Диму и немного отодвинулся к стенке. Дима продолжал смотреть на Влада.

– Ты че, очкарик, глухонемой что ли? Че молчишь?

– Я не разбираюсь в термехе.

– Да ладно. Это как так?

– Вот так.

– Да ладно врать-то, – улыбнулся Влад. – Ты же у нас самый умный в общаге.

– Кто сказал?

– Да все говорят. Ты же ботаник! Видно же, – Он зачем-то попытался достать рукой до моих очков, но промахнулся и повернулся к Диме. – Правда же, Димон?

– Он не сделает. С термехом это не к нему, – Дима посмотрел на свои наручные часы и на Влада. – Пошел бы ты еще кого поискал.

– Это он меня сейчас аккуратно послал, что ли? – Влад повернулся ко мне. Он попытался встать со стула. Но у него не получилось.

– Короче, по-доброму, значит, не хотите, – сказал Влад. – Ну, хорошо. Я вас понял.

Я заметил, как у Димы затряслись коленки, и он попытался их прижать руками. Я вспомнил, как Дима сдавал строевую подготовку на военной кафедре. Его трясло также. Наш грозный подполковник, который практически никогда не улыбался и умел шутить с абсолютно серьезным лицом, тогда тоже не сдержался и засмеялся, увидев Димину трясучку.

Но я знал, что у Димы она не от страха. Это у него такая реакция организма большого от напряжения. Видя, как Дима держит свои трясущиеся коленки, я подумал о том, что таким вот образом Дима пытается удержать в себе Зверя. А иначе Дима уже давно бы сидел в клетке… Он обычно очень спокойный. Но выводить его из себя не следует. Мы как-то с ним подрались… Ну, как подрались? Я лишь замахнулся на него и не понял, как это я очутился на полу, прижатый им сверху так, что и сдвинуться не могу.

Вероятно, я все же улыбнулся, когда вспомнил Димин строевой шаг на плацу. Влад, заметив мою улыбку, решил, что я очень борзый и сказал мне, что мне теперь придется делать термех по любому. В доказательство своих слов, он сделал резкое движение рукой, целясь в мой в нос. Но задел только очки. Мои очки, естественно, полетели в стенку и разбились… В любой драке, еще со школы, мне больше всего жаль очки. Обычно я не успеваю их снять.

– А мне по фигу, как ты ее будешь делать, но ты сделаешь. Или я тебе через час еще и ребра сломаю, – Владу не удается подняться со стула. Но я прекрасно вижу, как ему очень хочется вцепиться мне в горло.

Если очки разбиты, я так сильно расстраивался, что, по признаниям моих бывших одноклассников, я становился бешенным, и драться после этого со мной было бесполезно. Без очков меня было не остановить. И это правда, потому что терять мне было больше нечего.

Я со всей своей дури двумя ногами ударил в спинку его стула и помог Владу покинуть стул. Вероятно, это только привело его в чувства, потому что он как-то очень быстро встал с пола. Он схватил со стола настольную лампу и начал бешено молотить меня по голове ее металлическим абажуром. Как-то проявить себя мне не удалось, и я просто прикрывал свою голову руками. Вероятно, это продолжалось не так долго, как мне показалось. Я вдруг услышал хруст дерева и на меня упал Влад вместе с кусками разлетевшейся на части тумбочкой. Оказалось, что Дима все-таки выпустил своего Зверя. А Зверь поднял тумбочку и опустил ее со всей силы на голову Влада. Но на этом Дима не остановился. Он схватил кусок тумбочки и продолжил наносить удары по телу Влада. Я думаю, и мне бы тоже досталось, если бы я не успел вовремя выбраться из-под его тела. Влад изворачивался, как червяк, которому абсолютно пофиг, что от него отваливаются куски. Тогда Дима отбросил кусок тумбочки в сторону и развернул Влада лицом в пол. Теперь Влад прямо на глазах превращался в тот самый мешок, за которым он к нам пришел. Дима давил на него всем своим весом, вывернул ему руки за спину и крикнул на меня: