Почувствовав внезапную настороженность во взгляде Митридата, Моаферн положил ему руку на плечо:
– Так нужно, мальчик. Да видит Солнце! Когда-нибудь ты это поймешь.
Моаферн запрокинул голову. На небе пылало огненное око всевидящего божества. Воздух был пронизан тем беспощадным светом, который не оставлял его зрению ни одного неясного очертания или тени. И горы, за которыми раскинулся Понт, выступали с такой невероятной четкостью, что можно было различить каждую их складку, каждый изгиб.
Митридат бежал, не разбирая дороги, напрямик. Ноги сами несли его. Колючие растения рвали кандий. Длинные волосы сбились на глаза. Пот заливал лоб. Словно и не было гор с их сверкающими вершинами, с потоками, неугомонно сбегающими со склонов. Словно всегда, как теперь, играл и переливался красками Понт.
– Го-го-го-о-о-о! – закричал Митридат, надеясь, что море отзовется эхом.
Но море не хотело его слушать и замечать.
– Гей, Понтос! – повторил он еще раз, когда море было совсем рядом.
– Радуйся, царь! – услышал он в ответ.
Нет, это не был голос нереид, с шумом набегавших на берег. Тритон не дул в свой рог. Не пели сирены! За скалой стоял человек в длинной хламиде, с кожаным щитом, приставленным к ноге. Митридат сразу его узнал. Это был Диофант, друг отца и господин Алкима, царский летописец и предводитель «подземных богов».
Эллин нетерпеливо махал рукой:
– Радуйся!
Митридата давно уже не удивляла емкость этого эллинского слова, которым обменивались при встрече и провожали в последний путь. У него не возникало желания спросить, чему он, собственно, должен радоваться. Он воспринимал приветствие в том первоначальном смысле, который ставил радость выше счастья, успеха и даже здоровья. Он на самом деле радовался и ясному утру, и встрече с Диофантом, который отныне будет его сопровождать.
Прошло немало времени, пока Митридат обратил внимание на щит у ног эллина. В том месте, где обычно помещают голову Горгоны с волосами-змеями, находилось голубое пятно. Оно было окружено до самого обода темно-коричневой полосой с извилистыми линиями и небольшими белыми пятнами. Кое-где на краю можно было увидеть черненькие кружочки с надписями.
– Смотри! – сказал Диофант, поднимая щит на уровень плеч. – Моаферн сказал, что царю нужен чертеж Понта и соседних земель. – Тогда я купил этот кожаный щит и расписал, где море, где суша, где горы и города.
Митридат взял щит и бережно провел кончиками пальцев по его поверхности. Он нащупал глубокую вмятину, проходившую по центру голубого пятна. Может быть, его владелец сражался с римлянами и эта впадина от ромейского меча?
Коричневое пятно на голубом фоне удивительно напоминало руку стрелка. Указательный палец наложен на дугу лука, большой оттянут вправо, и там, где его ноготь, черный кружок с надписью: «Пантикапей».
– Это столица Боспора! – сказал Диофант. – И наша цель.
– А как туда попасть? – спросил Митридат.
– Спроси это у Грилла!
Диофант указал на стоявшего поодаль человека в укороченном гиматии и войлочном колпаке, небрежно подвязанном к подбородку. Обветренное лицо и широко расставленные ноги выдавали в нем моряка.
При приближении Митридата незнакомец упал на колени, пытаясь прикоснуться губами к краю его плаща.
– Что он делает? – Митридат отступил за спину Диофанта.
– Приветствует повелителя! – невозмутимо отвечал эллин.
Митридат быстро осмотрел свой рваный плащ, стоптанные сандалии, обветренные и привыкшие к труду руки.
