Арабела почувствовала, как вспотели ладони, а на глаза навернулись слезы, хоть она этого и не хотела. Чувство радости перебивалось привкусом страха, и она поморщилась.
– Не бойся, – подбодрила Сейфи. – Мы отправимся в Лонн и, может быть, сможем узнать что-то о твоих родителях и деревне Уада.
И Арабела согласилась. Она не могла знать, куда приведет ее новая дорога, но уверенность в том, что мать и отец никогда не оставят ее на произвол судьбы, наполняла девичье сердце.
Патры наскоро собрали пожитки своей подопечной, и дядюшка Кто тепло простился с ней у входа в приют.
– Мы обязательно увидимся, – сказала она ему на прощание, а сторожитель только лишь покачал головой.
В округе Лонн, который находился во владениях герцогства семьи Люрбейт, стояло нежаркое лето, и в садах перед поместьем пышно цвела глициния – роняла под ноги лиловые лепестки.
Место, в котором Арабела совсем недавно встретила свою семнадцатую весну.
Теперь же она, наполненная гордостью и благородством, мягко плыла по цветущей аллее, оставляя невесомые следы. На ней было надето шелковое котарди с выглядывающими сиреневыми рукавами, а в рыжую небрежную косу была вплетена золотая лента в цвет звенящим каффам на ушах.
Сжимая в руках пергаменты, Чаровница торопилась в яблоневый сад, чтобы найти юную Сейфи.
– Прекрасная Арабела! – послышался басистый мужской голос, и она невольно вздрогнула, закатив глаза, – первая из привычек, которую она когда-то переняла у Сейфи.
– Постой же! К чему ты так спешишь! – настойчиво прозвучало за спиной, когда она ускорила шаг.
Но это не сработало: парень поравнялся с Чаровницей почти сразу, и она окинула его гневным взглядом. Хилад – племянник канцеляриста герцога, всегда насмешливый и горделивый, как индюк, – уже не первый день действовал ей на нервы.
– Я отправил тебе письмо, но юная герцогиня… она приказала не подпускать меня к твоим покоям! Не дала мне увидеть тебя! – он схватил Арабелу за руку, и она зашипела, как дикая кошка.
– Госпожа моя… Мое сердце тает, когда я вижу тебя, когда ты улыбаешься… – продолжал наглец.
Арабела поморщилась и свела брови: ей не нравилось, что даже влияние Сейфи не унимало пыл безнадежного романтика, который, впрочем, разбил не одно женское сердце.
– Отпусти, Хилад, я спешу, – сдержанно ответила Чаровница.
– Но я безумно люблю тебя, безумно! – умоляюще простонал он.
Если бы на месте мальчишки был кто-то другой, Арабела бы даже почувствовала вину за свое безразличие. Но незавидная репутация Хилада делала свое дело: ей было противно смотреть на его кривляние, но ничего более.
– Ты ужасно глуп и смешон, Хилад, – с нерушимым спокойствием ответила она и, пользуясь его смятением, высвободила руку.
Хилад отшатнулся и вдруг завопил так громко, что рядом вспорхнули птицы:
– Разыгрываешь из себя недотрогу, да? Безродная ты дьяволица! Дьяволица – именно, и глаза у тебя дьявольские! Пока пользуешься милостью молодой герцогини, все молчат, но за спинами шепчутся, так и знай!
Арабела исподлобья бросила на него потемневший взгляд. Радужка ее зрачков налилась алым цветом в тон ее горящим рыжим волосам.
– Не гневайся! – Хилад втянул шею в плечи. – Я лишь предлагаю тебе защиту от всего этого: от разговоров и обидных слов, и я могу дать это тебе!
– Хилад! – звонкий голос Сейфи огласил аллею, и мальчишка словно уменьшился в размерах. – Если ты не прекратишь донимать Арабелу, даю тебе слово перед свидетельством
