Так вышло и теперь. Кое-как переждав темное время суток, я вышла из своего закоулка и направилась прямиком к щели, где засели коты. Теперь я – борец за справедливость, а значит, правила у нас могут немного измениться. А ещё я упрямая, и какие-то подростки, самоутвердившиеся за мой счёт, не помешают мне между делом концентрироваться на том, чтобы убежать из этого проклятого места. Исполненная решительности, я подбиралась все ближе. Но стоило мне только пересечь воображаемую линию дистанции и опасно приблизиться к «вип-месту», из угла донеслось шебуршание.
– Хай, Коробка, – холодный голос заставил меня вздрогнуть. – Тебе чего?
Я смело и прямо повторила все, что думаю о сиамских близнецах и о справедливости этой жестокой реальности, ни разу не сбившись и не отведя глаз. Тейлор подавился от смеха и ткнул локтем Митци, на которого пришелся весь поток пустых угроз и жалких слов. Кот с чёлкой нахмурился, а моя смелость, махнув лапкой на прощание, тут же куда-то испарилась, когда превратившееся в лед выражение, скрытое в глазах одного из братьев, таращившегося на меня, стало еще очевиднее при молчании.
– Видал?.. Не, ну ты видал, чего хочет эта… мелкая?! – продолжал веселиться Тей, захлебываясь своим же смехом. – И ведь как все рассказывает! Ни с одним словом не поспоришь!
– Хорошо же, – прорычал Митц, и Тей тут же заткнулся. – Хорошо. Если ты таким образом хочешь сказать, что главарем в нашей «боевой паре» являюсь я и именно мне придётся решать все поступающие со стороны проблемы, то спорить с тобой я не собираюсь. Пусть будет так. Я и в одиночку могу порвать эту малолетнюю крысу на куски.
Митци в бешенстве пялился на меня. И ещё бы: кто-то решился в открытую посягнуть на его собственность. В глазах кошака разгорелся безумный огонёк, притом, что голос кота звучал настолько по-ледяному спокойно, что по моему хребту пробежал ощутимый холодок, заставляя шерсть распушиться, и я успела трижды пожалеть, что вообще сказала хоть что-то. Но времени на отступление уже не осталось: кот в секунду перешёл в наступление. Все шутки кончились.
– Митци-Митци, может, не стоит прямо с плеча, так жестк… – последние слова Тейлора потонули в боевом кличе, с которым его брат кинулся на свою жертву, то есть, на меня.
Резкий порыв, с которым фурри промчался ко мне, заставил меня потерять равновесие. Пошатнувшись, я зажмурилась и прижала уши: слишком мало времени, мне не увернуться… Совершенно не заботясь о том, что выпущенные до предела когти ранили слишком глубоко, легко проходя сквозь шерсть и прорезая кожу, Митци повалил меня на пол своим весом и вцепился в мое длинное заостренное ухо, без особых усилий разрывая его напополам.
«Да он спятил!» – пронеслось у меня в голове, когда я увидела, что зрачок кота расширяется с каждой секундой до состояния чернильной бездны.
Обезумевший кот ощерил острые клыки и зарычал. Ещё какие-то несколько мгновений, и эти зубы сомкнутся на моем горле, свернут мне шею… Когда-то давно я уже слышала о таких… «обезумевших» случаях. Разум полностью отказывает, остаётся только животное, которым повелевают первобытные инстинкты, требующие убить свою жертву ради прокорма. Клариссы как всегда на месте нет: уцокала в другую комнату в самый «подходящий» момент. Тейлор же среагировал на удивление быстро и принял удар ситуации на себя.
– Ладно, хорош! Достаточно на первый раз! Митц, прекращай, мы уже это проходили! Становится не смешно, – кот совершенно спокойно взял брата за лапы и оттащил подальше от меня, легко уворачиваясь от когтей и клыков и не пугаясь диких воплей.
