Пушкин. Побег из прошлого - страница 10

– Дорогой вы наш и любимый Александр Сергеевич! Это сейчас все держится в тайне. А через пару лет это восстание начнут изучать все историки. Вот я и говорю: я хотел помочь им, да вот незадача – шурин мой вместо Петербурга телепортировал нас в Михайловское.

– Что сделал?

– Телепортировал… Ну, то есть, переправил нас из XXI века в XIX-й. Понимаете, Александр Сергеевич, у России был уникальный шанс стать вровень с самыми передовыми странами мира, превратить самодержавную монархию в конституционную. И вот я и прибыл сюда, чтобы попробовать изменить ход истории.

– Да я гляжу, вы и впрямь не от мира сего. Какие-то интересные слова говорите. Буду рад с вами познакомиться поближе.

– Александр Сергеевич, надобно в Питер торопиться! Там сейчас настоящая история творится.

– Да вот, вы же понимаете, я в ссылке. А тут еще и зайцы через дорогу прыгают.

– Да плюньте вы на этих зайцев! С вами в эти дни ничего не случится.

– Вы, прям, как прорицатель… простите, как вас… позабыл?

– Михаилом меня кличут. Романовым.

Ямщик свернул с дороги в сторону и возок помчался среди леса по гористому проселку. Кони неслись среди сугробов. Небольшой подъем в гору извилистой тропой, вдруг крутой поворот. Летом в этом месте обычно перед глазами открывается широкая зеленая поляна, окаймленная с трех сторон сосновым бором и березовыми рощами, а с четвертой замыкающаяся семьей полуторастолетних лип, на одной из которых гнездятся аисты. Гнездо, точнее, то, что от него осталось, и сейчас чернело на вершине дерева, в ожидании следующего лета и своих хозяев.

И вот неожиданно лошади вбежали в приотворенные ворота, и через пару минут ямщик осадил раздухарившихся лошадей.

– Приехали, барин!

– Да, да, я вижу.

Пушкин первый вышел из возка. Сунул ямщику полушку и жестом указал Романовым на главный дом усадьбы.

– Милости прошу, господа! Добро пожаловать в скромную семьи моей обитель. Мне интересно будет с вами поближе познакомиться.

К своему стыду, доселе Михаил так ни разу и не добирался до Михайловского, хотя во Пскове бывал неоднократно. Ничего! Зато теперь будет что порассказать, когда он вернется в свое время. Он бегло оглянулся вокруг.

Планировка усадьбы была вполне обычной, уж Михаил, историк, вполне мог в этом ориентироваться: все основные хозяйственные постройки находились в непосредственной близости от господского дома, стоявшего в центре усадьбы, обращенного южной стороной фасада с парадным крыльцом в сторону парка, а северной – к реке Сороти, укрытой нынче толстым ледяным панцирем. Сооруженный еще дедом поэта Осипом Абрамовичем Ганнибалом в конце XVIII века, был он небольшим и даже скромным по сравнению с имениями помещиков-соседей – всего лишь о шести комнатах: передней, комнате няни, спальне родителей, гостиной, столовой и кабинете Пушкина.

Перед домом расположен большой дерновый круг, который при Пушкине был обсажен декоративным венком из кустов сирени, жасмина и желтой акации. Слева от дома (если смотреть со стороны парка) стоит банька, домик няни, жившей в одной из ее комнаток – светелке. Еще левее – большой погреб с деревянной двускатной крышей. Александр Сергеевич любил по утрам «жарить» в погреб из пистолетов, раз сто, не меньше. А чуть левее погреба – крытый соломой амбарчик незамысловатой крестьянской архитектуры, типичной для Псковщины того времени.

По другую сторону господского дома расположен флигель таких же размеров, как и домик няни, кухня и людская (кухонный запах не должен досаждать господам), правее в один ряд с кухней и людской стоят еще два флигеля: дом управляющего имением Михаила Ивановича Калашникова и вотчинная контора. За этими флигелями сразу же начинается фруктовый сад.