Пушкин. Русский журнал о книгах №01/2008 - страница 27

Югославский трибунал, подробно рассмотренный в книге «Во имя человечности», по Дзоло, служит почти чистым примером «нюрнбергской модели». Созданный Советом Безопасности ООН с подачи администрации Клинтона и во многом финансируемый последней, этот трибунал противоречил всем нормам беспристрастности. Его обвинители тесно сотрудничали с НАТО, обсуждая лично с Верховым главнокомандующим объединенными вооруженными силами в Европе и Генеральным секретарем ООН «формы сотрудничества и поддержки». Подразделения IFOR и SFOR служили своеобразной судебной полицией, проводя расследования и занимаясь розыском и арестами. 78-дневная бомбардировка самолетами НАТО того, что осталось от Югославии в 1998 году – «тягчайшее преступление» – прошла незамеченной. Юрисдикция трибунала задним числом распространялась на все государства, входившие в состав Югославии с 1991 года. Обвиняемые отбирались в большей степени под давлением средств массовой информации, чем по строго юридическим основаниям, с тщательно просчитанным политико-театральным эффектом. Несмотря на то что они были назначены ООН, утверждает Дзоло, отношения между оккупационными силами и обвинителями трибунала, в частности Луизой Арбор и Карлой дель Понте, не слишком отличались от отношений между союзниками и обвинителями в Нюрнберге: Робертом Джексоном, Хартли Шоукроссом, Франсуа де Ментоном и Романом Руденко, известным своим участием в сталинских показательных процессах.

Тем временем трибунал в Руанде обернулся настоящим кошмаром: спустя шесть лет после его создания 120 000 задержанных все еще томились в ужасающих условиях. В конце концов рассмотрение дел было передано местной судебной системе Гакака. В свою очередь Международный уголовный суд стал подтверждением суверенной безнаказанности от противного. Соединенные Штаты не руководили им, а саботировали его, предоставив своим войскам освобождение от судебного преследования при помощи резолюции Совета Безопасности, а затем перешли к двусторонним «соглашениям о безнаказанности» с государствами, которые заверяли, что они никогда не передадут американских подданных этому суду. Между тем в 2002 году конгресс принял «Акт о защите американцев, находящихся на службе», позволяющий использовать силу для освобождения американских (и избранных союзнических) военнослужащих в случае их ареста. До настоящего времени ни одного суда над ними проведено не было.

Конечно, американцы сознательно учреждали иракский трибунал как «национальный» суд, но, как отмечает Дзоло, в нем также есть немало признаков международной «нюрнбергской модели». Его устав был принят Управляющим советом Ирака, который сам был создан Временной коалиционной администрацией под руководством Пола Бремера и не обладал никакими законодательными полномочиями. Судьи трибунала отбирались по явно политическим критериям и работали на основе уставов, написанных американскими юристами, так что ни о какой беспристрастности не могло быть и речи. Суд над Саддамом Хусейном «воспроизводил и радикализировал логику стигматизации и возмездия, которая пронизывала Нюрнбергский процесс», превратив его в «пропагандистскую инсценировку правосудия», которая ни в коей мере не способствовала демократизации Ирака.

В этих трибуналах, а также в замысловатых оправданиях введения в 1990-х годах «запретных для полетов зон» в Ираке Дзоло видит развитие политики гуманитарного вмешательства, оторванного ото всех по-настоящему универсальных институциональных или нормативных оснований. Финансово и идеологически зависимые от своих атлантических спонсоров, их критерии