Пушок - страница 5

Замечательный вкус кипяченых бобов пленил меня в одночасье. Я забыл, кто я и где я, и из меня непроизвольно вырвалось: «Мяу!»

Девушка посмотрела на меня и отпила из своей чашки. Мне показалось, что она подумала, будто я умоляю дать мне немного еды, так что мне стало неловко, и я поспешил прочь от нее. Ни один Лев не станет унижаться за еду. Ты можешь бродить по самому дну мусорного бака, но не просить, нет. Моя гордая пушистая морда увела меня голодным с улицы, на которой было полно возможностей подкрепиться хоть чем-то. Кажется, моя свободолюбивая часть знала, что, вернувшись, ей придется погибнуть во мне, так и не познав жизни. Отправиться назад нельзя. Я уже не могу. С таким же успехом я мог остаться на месте и жить, как деревья за моим окном: не двигаясь никуда.

Походив по городу еще пару часов, я понял, что устал думать, искать, идти. Так дальше не могло продолжаться, придется приползти к Веронике и умолять выгнать этого Бориса. Я направился в сторону своего… дома? Нет, мне там жизни не было. Столько всего может измениться за один день, один поступок, один ботинок…

Я обернулся на путь, который меня ждет, если сейчас не ходить позорить свои усы. Где-то вдалеке среди полей виднелось какое-то большое серое здание, гармонично вписываясь в голубое небо.

«Стоит попробовать сходить туда», – предложил я самому себе и поспешил к нему, забыв обо всем на свете.

Путь был неблизкий, но я очень не хотел видеть Бориса и эту маленькую беззубую женщину. Приближаясь к зданию, я все спрашивал себя: «Еле выбравшись из одного дома, зачем сам иду в другой?»

Когда я подошел к зданию, уже стемнело. Я почувствовал животный запах, но не смог определить, что это – кошка, собака, птица? Взглянул на потемневшее небо и загадал желание, вздохнул и решил запрыгнуть в маленькое окно у входа.

«А вдруг я оттуда не выберусь?» – вертелось у меня в голове, но отступать было поздно, так что я продолжал свой путь к открытой форточке, которую успел заприметить.

Запрыгнув в неизвестность, я быстро понял, что приземлюсь сейчас на морду огромного пса. Я попытался изменить траекторию своего прыжка, но с ужасом понимал неизбежность. Казалось, в одно лишь мгновение это мирно сопящее чудовище решит перекусить мне шею.

Собака к своему, да и моему, счастью успела среагировать и отскочила от неожиданности. Справа от меня спало еще одно существо – мужчина, занявший все пространство на кресле, создавал своим храпом специфическое музыкальное сопровождение. Оно тут же сменилось на рев бешеного пса. Я нырнул под кресло, чтобы спрятаться и хоть немного успокоить ритм своего сердца, который мешал думать.

И вдруг нога зашевелилась. Чуть не наступив на мой хвост, она отодвинулась от меня.

– Да что ты разоралась, проклятая шавка, – пробурчал мужчина. – Дай уже поспать, – сказал он сонным голосом и, кажется, закрыл форточку.

Ну все, теперь мне некуда идти, даже если на собаку упадет рояль.

Время, наверное, шло, но только в моей голове. А что, если этот человек обнаружит меня и бросит волчаре?

Никто не может понять, почему мы так не любим собак, но ведь это так очевидно: они хотят только одного – убить нас, распотрошить, сломать нам шеи, разгрызть наши кости. О мой Лев, так страшно, что я сейчас умру и без клыков этой псины.

«Так, возьми себя в лапы, нельзя сдаваться, – повторял я про себя и пытался сообразить, как мне выжить: – Как?»