Я попробовал встать. Левое колено хрустнуло как неродное, шею свело. Всё болело, и по телу саднили десятки мелких порезов, забитые песком и стеклянной пылью. Я осторожно коснулся затылка: кровь спеклась в настоящий шлем – рана отозвалась беспощадной болью.
Удивительно, что я ещё держался на ногах.
Подобрав с земли чудом уцелевшие шляпу и рюкзак, я медленно полез вверх по склону.
Каждое движение давалось с трудом. Меня то и дело начинало мутить, голова кружилась, но я не хотел задерживаться во впадине больше ни на минуту. Под руками оказывались то избежавшие терраформирования и сохранившиеся ещё со времён бомбёжек глыбы спёкшейся в стекло земли, то кости. Черепа, ключицы, рёбра – единственная память о тех, кого Сеть заманила в свою паутину, скопировала, а затем прикончила в настоящем мире.
Среди них наверняка лежали и кости Птенчика. Я вздохнул и мрачно сплюнул.
Потом подтянулся на руках и, перевалившись через край впадины, оказался на холмистом просторе Валдайского плоскогорья. Мой УАЗ стоял на дороге, всего в ста метрах, и я похромал к нему.
Ничего, скоро мы вернем себе и Урал, и Камчатку, и Байкал, и нигде больше не останется Безлюдных мест. Я и такие же сорвиголовы-добровольцы вроде меня, безумцы и фанаты свободного мира, уж постараемся доставить подавители Вихрей, куда надо.
Немного осталось…
Как я подписался на это? Спросите чего полегче.
Я ведь раньше был простым водилой, который всего-то и хотел сколотить себе состояньице на спокойную старость. Пока не увидел объявление Терраформирующего корпуса. Они превращали изуродованную войной землю в то цветущее и зелёное чудо, которое мы, казалось бы, навсегда потеряли.
Вот и вызвался волонтёром. Разве можно стоять от такого в стороне?
Я доковылял до машины, поднял пустую канистру и вздохнул: бензин кончился взаправду.
Указатель до сих пор показывал на Валдай, и я решил обработать раны, дойти до города пешком, а затем вернуться за машиной.
Видимо, раньше мне удавалось так легко проскакивать Безлюдные дороги потому, что приезжал без аппаратуры. Стоило заявиться с подавителем, как Вихрь сразу почувствовал угрозу и сцапал грязными ручонками прямо на подъезде, затянув поглубже.
Испугался, факт.
Чтоб вы в могиле перевернулись, создатели искусственного интеллекта!
Я раздосадовано пнул ни в чём не повинный камешек и вдруг услышал рёв мотора. По дороге в сторону Валдая неслось плотное облако пыли, из которого вырвался подранный и видавший виды оранжевый «Патрол».
Я отчаянно замахал ему руками. Вскоре машина затормозила рядом.
С водительского места спрыгнула невысокая женщина лет сорока с коротко подстриженными седыми волосами и пистолетом в руке.
Правильно, безопасность в первую очередь.
Я показал ей пустые ладони. Она расслабилась, убрала оружие в кобуру и скользнула по мне пристальным взглядом.
– Что, Терраформирующий корпус уже и сюда добрался?
– Ага, – я с облегчением выдохнул; по крайней мере, меня подвезут, – только что заделал дыру.
– Круто. Всегда ненавидела это место.
– Возьмёшь меня на буксир?
– Дристопёр, что ли? – спросила женщина, пренебрежительно покосившись на мой УАЗ.
Я обиделся, но кивнул. Ну да, её тачка мощнее и круче, зато моя – патриотичней.
– Не проблема, в общем-то. Трос есть?
– Конечно.
– На заднем сидении аптечка. Ты как из ада вылез…
– С… спасибо, – я поперхнулся от подобной «любезности», хотя насчёт ада она не ошиблась.
