– Ой, – сказала я, поскольку никаких других, более полноценных и умных слов у меня не нашлось.
Ритка осторожно оглядела меня и спросила:
– Значит, ты тоже так думаешь?
– Что я думаю? Я в данный момент вообще ничего не думаю, – рассвирепела я. – Потому что, когда тебя ночью вытаскивают из дома, чтобы полюбоваться на труп старикана в трусах, я вообще плохо думаю. У меня все мысли отчалили вдаль и посылают нам большой привет. С Большого Бама…
– Не сердись, мне и так плохо, – простонала Ритка. – У меня все внутренности к спине прилипли. И меня почему-то тошнит…
– Если бы ты не подсматривала в окна, ничего бы не произошло, – назидательно заметила я, неизвестным самой себе образом связав происшествие в квартире напротив с Риткиным любопытством.
– Почему? – искренне удивилась Ритка. – Ты думаешь, они его убили потому, что я за ним подглядывала?
– Да объясни же мне наконец, кого ты называешь «они»? Тут что, целая банда на этого несчастного старикана набрасывалась?
– Вроде того, – растерянно пожала плечами Ритка. – Сначала пришел этот непонятный. То ли мужчина, то ли женщина. И в одежде монаха.
– Какого монаха?
– Капуцина какого-то. Не знаю. На нем был такой капюшон, надвинутый на глаза.
Мысль о том, что в окрестностях Тарасова открыли капуцинский монастырь, и его послушники ночами разгуливают по городу, и некоторые еще и убивают стариканов в трусах, мне совсем не понравилась.
– Откуда у нас эти капуцины взялись? – вздохнула я. – Может, миссионеры?
– Ты о чем?
– Я тоже видела какого-то капуцина. Только у себя. Он ночью под моим окном разгуливал.
– Во сколько? – оживилась Ритка.
– В половине третьего.
– Постой, так ведь от твоего дома до моего – ровно полчаса. Значит, он сюда шел! Потому что если у нас в Тарасове и найдется капуцин, то уж наверняка только в единственном числе…
– Ну да. И нарочно начнет ходить то у тебя, то у меня перед носом. Не может быть!
– Это просто совпадение, – продолжала настаивать на своей версии Ритка. – Так что ты сама видела первого убийцу.
– Почему первого? – удивилась я.
– Потому что он его недоубил. И пришел второй…
– Капуцин? – испугалась я.
– Да нет, – поморщилась Ритка. – Этот был обычный. И поднялся он вместе со стариканом.
– То есть ты хочешь сказать, что старикан этот его знал и привел, бедняга, собственного душегуба в квартиру?
– Не знаю. Только они вместе вошли в квартиру, и старик все время руки к груди прижимал, как бы благодарил. А тот, второй, все смотрел на то, что было у старика в руках. И потом размахнулся и убил. Тут я и совершила глупость…
– Какую из? – спросила я. – Ты уже много глупостей совершила!
– Самую глупую. Я заорала.
О боже! Я вытаращилась на Ритку.
– Как заорала?
– Громко, – прошептала Ритка. – И этот, второй, посмотрел на мое окно. Потом я спряталась. А он вышел во двор. Я тихо так подползла к окну и посмотрела вниз. Он стоял с мужиком в бейсболке и о чем-то говорил, а сам смотрел на мое окно. И рукой еще показывал. Оба они задрали головы и стали таращиться с таким интересом, будто ничего причудливее моего окна в жизни не видали. Танька, скажи честно, меня теперь убьют, а?
