Мы еще неловко молчим несколько секунд, стоя в крохотной прихожей, затем я говорю:
–Как тебя зовут?
–Мари.
–Красивое имя.
–Спасибо, – она кивает, снова не поднимая глаз, затем говорит: – только не называй меня Машей или Мариной. Я Мари.
–Не буду, – я только улыбаюсь.
–А ты Олег, – кивает она. – Я знаю.
–Откуда?
–Да девчонки постоянно на тебя засматривались. Говорили, что ты красивый.
–Кто? Я?
–Да.
–Нет, ну я конечно красивый, но знаешь, Мари, это самое странное знакомство в моей жизни.
–И у меня, – она еще немного молчит, затем спрашивает: – почему ты не сдал меня офицеру?
–Ну… должен был, – покачал головой я. – Но не смог. Стоишь ты, смотришь на меня, пуговками своими черными. Ресницами хлопаешь. И размяк дозорный.
–Нормальные пуговки, – насупилась она.
–Нормальные, – согласился я. – Я даже сказал бы, что они замечательные.
–Мари, кто там? – послышался слабый голос из-за двери.
–Обход, дозорные проверяют! – повысив впервые голос, отозвалась девушка. Посмотрев на меня, она тихо сказала: – я вообще-то не воровка. Это яблоко… это маме. Ей очень плохо в последнее время, а с едой у нас сейчас туго. Я слышала, что витамины могут помочь.
–Не пытайся своровать что-то в следующий раз, – сказал я. – Если тебе нужна будет помощь, то просто попроси меня. Ну… – я улыбнулся. – Найдешь легко, достаточно спросить самого красивого дозорного.
–Ты очень хороший, Олег. – она улыбнулась, затем настороженно ответила: – но у меня нет ничего дать тебе взамен.
–Да не надо мне ничего, – ответил я. Когда мы разговаривали с ней, отца не было уже четвертый год. Я тихо продолжил: – знаешь, мой отец был разведчиком в ударном батальоне. Офицером. Его нет уже достаточно давно. И… знаешь, тут каждый сам за себя в этой цитадели. Но есть иногда такое желание у человека… заботиться не только о самом себе.
В ответ она лишь улыбнулась той улыбкой, в которую я и влюбился.
С того памятного дня прошел уже год и вот я пробираюсь среди копающихся женщин в одинаковых синих комбинезонах среди растений и деревьев. Мари я обнаруживаю возле грядки с помидорами. Резко сорвав свежий помидор, я припадаю на одно колено:
–Яблочко хочешь?
Мари обиженно поджимает губы и без всякого объявления войны швыряет в меня пустым пластмассовым ведром. Я еле уворачиваюсь и недовольно говорю:
–Нападение! На дозорного! За это вешают!
–Олег, тебе когда-нибудь говорили, что за твои шутки тебя побьют? – устало спрашивает Мари.
–Не только говорили, но и неоднократно это реализовывали, – сказал я. Подойдя ближе, я обнимаю ее за хрупкие плечи: – сильно устала?
–Да, норму выработки в этом месяце снова увеличили, – тяжело выдохнула она, вытирая лоб. – Видишь, потная вся. Опять будут прыщи и ты меня разлюбишь.
–Ничего, найду помоложе, посимпатичней, – успокаиваю я. – Не пропаду, не переживай.
Второе ведро попадает точно в цель. Благо оно тоже из пластика. Женщины вокруг начинают возмущаться, что мы не работаем. Но я, не обращая внимания на крики, сажаю Мари на одно из ведер, которым она хотела меня побить.
–Давай помогу.
–Ты и так устал, наверное, – измученно улыбаясь, говорит она.
–О да, стоять на вышке и пялиться в пустоту это дико утомительно, – киваю я. – Отдыхай, закончу я твою норму. Меня столько раз ссылали на работы в теплицы из-за характера, что я считаю это своим вторым домом.
–Олег.
–Что?
–Если мы жили бы в средневековье, то ты был бы моим рыцарем.
